Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

После этого служители двух мольбищ по очереди окурили чашами с дымящимися травами отправляющуюся на испытание хетай-ра. Они бормотали молитвы и призывали богиню одарить Лантею своей милостью.

— Ступай же, Лантеялианна. Заслужи благословение Эван’Лин, добудь цветок и вернись домой с победой. Помни о том, кто ты есть. Докажи, что ты достойная дочь правительницы Третьего Бархана!

Мать вскинула руки над головой, складки ее одеяния волнами спадали к ногам, по шелковой ткани метались неяркие отблески света, испускаемого грибами и светлячками. Хетай-ра, которых стало гораздо больше с начала церемонии, встретили последние слова властительницы бурным ликованием. Лантея быстро стиснула руку Аша на прощание и двинулась сквозь толпу к одной из пологих дорог, ведущих наверх. Девушка долго поднималась по ней, ни разу не оглянувшись на стоящий внизу народ. Провожали ее молчанием, никто не шептался и не уходил, пока маленькая фигурка не прошла сквозь стеклянный купол.

Профессор почувствовал, как беспокойство за судьбу подруги охватило его душу. Но пока что ему следовало больше думать о собственной безопасности. Манс сразу же после закрытия прохода взял профессора за запястье и кивнул в сторону выхода из круглой пещеры. Ашарх достал краткий словарь, написанный Лантеей вечером, и отыскал в нем строку «Горячие источники», но младший сын матриарха только отрицательно покачал головой.

— Эван’Лин, — четко проговорил Манс и снял с пояса небольшие песочные часы.

Преподаватель сделал вывод, что юноша хотел помолиться. Он вспомнил, что иногда видел свою спутницу за этим занятием по утрам, как раз с похожими часами. И, действительно, брат Лантеи привел Аша в мольбище Младенца, которое находилось в соседней от дворца пещере. Девушка не заводила сюда профессора во время экскурсии по Бархану, сославшись на то, что храм хетай-ра обычно был заполнен народом с утра, но Манса это, видимо, никак не останавливало.

Здание мольбища оказалось очень просто оформлено снаружи. В отличие от дворца, здесь не было резных рельефов, окон или балкончиков, да и само строение казалось совсем небольшим. Ашарх сразу же вспомнил, как величественно и богато украшали храмы в Залмар-Афи. Там, чем крупнее было здание и роскошнее внутреннее убранство, тем сильнее, считалось, верующие выражают свою любовь к богу.

Когда Манс завел своего спутника внутрь мольбища, то преподаватель не почувствовал в этом месте ни святости, ни религиозного трепета. Сероватые стены были покрыты фресками, где везде мелькало изображение уродливого младенца и высохшей старой женщины. Лицо богини смотрело на верующих сурово и холодно. Помещение казалось тесным, а низкий потолок словно давил на головы всех присутствующих. На полу каменными статуями замерли молящиеся хетай-ра в земном поклоне. Перед каждым из них стояли маленькие песочные часы, которые отмеряли время. Как только песок заканчивал сыпаться, то жители поднимались на ноги и молча уходили из мольбища.

Ашарх встал у стены, почти у самого выхода, чтобы никому не мешать, пока Манс молился. Часы отмеряли ровно пять минут, которых, видимо, должно было хватить, чтобы восславить Эван’Лин и попросить ее о милости. Профессор неуютно чувствовал себя в этом месте. С одной стороны, ему было неудобно, что он зашел в храм чужого божества и просто праздно осматривался в нем. С другой стороны, к своим годам преподаватель еще не нашел ни единого подтверждения существования бога или хотя бы намека на присутствие божественного замысла в своей жизни, а поэтому весьма скептично стал относиться к любой религии. Он давно понял, что мир наводнен жестокостью и несправедливостью, которую не останавливали ни молитвы, ни жертвоприношения, ни походы в храм. Значит, боги или не хотели, или не могли все это закончить. Либо их никогда и не было. Последний вариант профессор решил принять как единственно верный. По крайней мере до тех пор, пока кто-то или что-то не доказало бы ему обратное.

Скоро Манс закончил молитву, и спутники покинули мольбище, куда постепенно прибывало все больше и больше хетай-ра. Брат Лантеи, сверившись со словарем, уточнил, хочет ли еще Аш посетить источники. Получив утвердительный ответ, Манс повел преподавателя в пещеру с озером. Горячая вода сняла напряжение последнего дня. В этой части города так рано утром жителей практически не было, поэтому мужской берег пустовал. Профессор невольно подумал о том, что это крайне удачный момент и место для того, чтобы его утопили. Свидетелей не было, да и плавать Ашарх не умел. Но единственный сын матриарха вел себя спокойно и даже дружески, пытаясь хоть как-либо наладить контакт с человеком, к которому его приставила сестра.