Правители Франции XVII-XVIII века

В кампании 1693 года герцог Шартрский подтвердил свою храбрость и качества умелого командира в сражениях под Монсом и Неервиндене, где французы разбили англо-голландскую армию Вильгельма Оранского. Тогда же он впервые позволил себе выступить с критикой общего плана военных действий, который показался ему недостаточно продуманным. Сформулированные им предложения были поддержаны королем и успешно реализованы в деле. Придворные льстецы наперебой хвалили молодого герцога Шартрского, и это вызывало зависть у других принцев крови, ничем себя не проявивших.

После заключения Рисвикского мирного договора 23-летний герцог Шартрский надеялся на получение какого-либо командного поста в армии или губернаторства в одной из провинций. Однако совершенно неожиданно он оказался не у дел. По каким-то причинам король охладел к племяннику. Возможно, ему донесли о недовольстве принца незаслуженным, на его взгляд, возвышением бастардов, сыновей маркизы де Монтеспан, — герцога Мэнского и графа Тулузского. Нельзя исключать и неосторожных критических высказываний Филиппа Шартрского в отношении политики «короля-солнца». Так или иначе, но на несколько лет он оказался в опале, что обострило отношения его отца, герцога Орлеанского, со старшим братом-королем.

Людовик XIV востребовал Филиппа лишь в 1701 году. Неожиданное снятие опалы было связано с двумя событиями — внезапной смертью герцога Орлеанского и началом войны за Испанское наследство, когда Франция оказалась перед лицом чуть ли не всей враждебной Европы.

После смерти отца Филипп Шартрский унаследовал его титул и стал именоваться герцогом Орлеанским. Король заверил его, что отныне будет относиться к нему как к сыну. Одновременно он предложил ему вернуться в армию, которой предстояли большие дела. Филипп II Орлеанский принял назначение и попросил короля разрешить ему взять с собой в качестве секретаря Гийома Дюбуа, своего бывшего наставника. Однако Людовик XIV неожиданно отказал в этой просьбе. Он не любил Дюбуа, считая этого парвеню чересчур амбициозным. К тому же король подозревал Дюбуа в политической нелояльности по отношению к себе и своей политике. Такой человек мог, по мнению короля, влиять на его племянника в неправильном направлении.

В армии герцог Орлеанский долгое время оставался в тени. Проявить себя он смог лишь в сентябре 1706 году, в сражении под Турином, где французы потерпели поражение от австрийцев во главе с принцем Евгением Савойским и вынуждены были в беспорядке отступить. И только Филиппу Орлеанскому удалось организованно вывести свою колонну, не потеряв ни знамен, ни вооружения.

В марте 1707 года король доверил герцогу Орлеанскому командование армией, действовавшей в Испании на стороне Филиппа V, своего внука. Герцогу удалось взять Сарагосу (Арагон) и Лериду (Каталония), а год спустя, после продолжительной осады, добиться капитуляции Тортосы. Эти победы стали единственными в то время успехами Франции в войне за Испанское наследство. На других фронтах — в Италии, Нидерландах и Рейнской области — французские войска терпели поражения. Вернувшийся во Францию Филипп Орлеанский был тепло принят королем.

Возвышение герцога вызвало всплеск зависти у его недоброжелателей в ближайшем окружении короля. Сначала поползли слухи о претензиях Филиппа на испанский престол, но Людовик XIV не поверил в их достоверность, тем более что герцог вернулся в Париж, а не остался в Испании, где имел в своем распоряжении боеспособную армию.

Когда в 1711 году без видимых причин в возрасте пятидесяти лет умер Великий Дофин, а год спустя и внук, герцог Бургундский, враги Филиппа Орлеанского стали намекать на то, будто эти две смерти не случайны — дескать, они могли быть делом рук герцога, имевшего у себя в Пале-Рояле личную химическую лабораторию. О давнем увлечении Филиппа химией и алхимией было широко известно при дворе.

На этот раз Людовик XIV был склонен поверить злонамеренным слухам, но проведенное тайное расследование не установило причастности герцога к смерти сына и внука. Тем не менее «король-солнце», сознавая, что его жизнь не бесконечна, посчитал нужным гарантировать права малолетнего дофина герцога Анжуйского, своего правнука. К этому его подтолкнула неожиданная смерть герцога Беррийского, последнего из внуков, который неудачно упал с лошади и 4 мая 1714 года умер от полученных травм. Король поспешил учредить Регентский совет. Введенные в его состав узаконенные бастарды герцог Мэнский и граф Тулузский, получившие право на престол в случае пресечения прямой мужской линии Бурбонов, должны были уравновесить влияние герцога Орлеанского, назначенного в качестве старшего члена поредевшей королевской семьи главой Регентского совета.