Правители России. XX век

Мне идея показалась разумной, она позволяла разрубить гордиев узел правовой неопределенности, начать отстраивать государственность стран, которые де-факто обрели независимость. Никто из присутствующих не возразил. Начали вместе работать над проектом документа, где излагалась сформулированная идея. Было очень поздно, около 12 ночи, технический персонал решили не беспокоить, я стал сам набрасывать на бумаге текст. В 4 утра закончили работу. Андрей Козырев взял бумаги, понес к машинисткам. Утром паника в технических службах. Выяснилось — Козырев не решился в 4 утра будить машинистку, засунул проект декларации под дверь, по ошибке не под ту. Но когда рано утром хватились — времени для расшифровки уже не оставалось, разобраться в моем, надо сказать, на редкость отвратительном почерке мало кому удается. Пришлось идти самому диктовать текст. Так что если кто-то захочет выяснить, на ком лежит ответственность за Беловежское соглашение, отпираться не буду — оно от начала до конца написано моей рукой».

В апреле 1992 года Егор Гайдар стал первым заместителем Председателя российского правительства. Это повышение сделало его основным претендентом на дальнейшее премьерство. Он впоследствии вспоминал: «Первая фронтальная атака на реформы — апрель 1992 года. VI Съезд народных депутатов Российской Федерации. Накануне Съезда президент проводит реорганизацию правительства. Г. Бурбулис остается Государственным секретарем, но освобожден от поста первого вице-премьера. Я назначен на его место. В условиях, когда главой правительства является сам президент, это значит, что на деле ответственность за организацию всей текущей работы и за политическую защиту избранного курса ложится на меня».

После VI Съезда Ельцин стал готовить передачу полномочий главы правительства достойному, с его точки зрения, преемнику. В интервью «Комсомольской правде», опубликованном 27 мая 1992 года, он заявил: «Что касается вопроса о председателе правительства… Я подожду еще несколько месяцев: к этому времени, думаю, фигура премьера вырисуется окончательно. Чтобы там ни говорили, за Гайдаром — сильная команда. Самая дружная команда, причем молодая, смелая. Да, не хватает опыта общения и контактов с людьми. Но кто знал Гайдара полгода назад? А сегодня и Россия, и СНГ, и весь мир знает его».

Ждать президент несколько месяцев не стал: уже полмесяца спустя после этого интервью он сделал своему первому заместителю предложение запять премьерский пост.

Гайдар вспоминал: «13 июня, утром, накануне отлета Бориса Николаевича в Вашингтон на встречу с Бушем — звонок:

— Егор Тимурович, что вы скажете об идее назначить вас исполняющим обязанности председателя правительства?

— Скажу откровенно, что при сложившейся ситуации идея мне кажется разумной. Она позволит добиться большей консолидации в правительстве.

— Должен ли я понять вас так, что вы благодарите меня за доверие? — спросил Ельцин. Я ответил, что да, без сомнения, благодарю.

Встретились на аэродроме. Ельцин проинформировал провожающих о принятом решении, подписанном указе, сказал, что направляет представление о моем утверждении в должности премьера в Верховный Совет.

С начала апреля, после отставки Бурбулиса, я де-факто возглавлял правительство и, как правило, вел его заседания; противники и сторонники проводимой политики уже называли наше правительство правительством Ельцина — Гайдара. И все же до тех пор круг моих реальных полномочий и обязанностей в полной мере ограничивался хозяйственно-экономическими вопросами».

Еще в конце апреля 1992 года Гайдар сумел добиться приема России в Международный валютный фонд (МВФ). Проведение реформ в стране было поставлено в немалой степени в зависимость от их поддержки со стороны МВФ. В печати, и не только в левой, правительство Гайдара неоднократно обвиняли в прислужничестве валютному фонду, а самого его характеризовали как «марионетку МВФ».

Егор Тимурович об этой ситуации писал: «В обществе широко распространяется убеждение, что правительственная политика строжайшей денежной экономии проводится не в интересах России, а под диктовку МВФ. Отдельные средства массовой информации, опираясь на мнение некоторых «ученых мужей», настойчиво убеждают население, что отказ от такой политики позволит быстро исправить дела… О роли Международного валютного фонда в российских реформах 1992 года сказано и написано много, причем, МВФ и его руководству достается на орехи и от тех, кто убежден, что фонд — орудие империалистического заговора против России, и от тех, кто считает, что в начале 1992 года была упущена уникальная возможность сделать с его помощью российские реформы устойчивыми. На мой взгляд, главной бедой подобных рассуждений является непонимание реальных возможностей МВФ… К решению крупномасштабных политических задач он по своей природе совершенно не готов».