Правители России. XX век

Горбачев напоминает, что претендент последнее время возглавлял Комиссию по иностранным делам Совета Союза Верховного Совета СССР, которая под его руководством проводила в жизнь внешнеполитический курс партии и государства.

Михаил Сергеевич выступает по всем правилам ораторского искусства. Это заметно всем, но понимают ли собравшиеся, что он, агитируя за другого, явно пропагандирует себя?!

Заключительный аккорд своего выступления Горбачев произносит на высокой ноте, с возвышенным патетическим пафосом:

— Все это, товарищи депутаты, позволяет выразить твердую уверенность, что избрание генерального секретаря ЦК КПСС товарища Черненко Константина Устиновича председателем Президиума Верховного Совета СССР принесет большую пользу общему делу, решению тех грандиозных задач, которые стоят перед нами сегодня.

Проходит еще несколько протокольных минут парламентской процедуры — и вот уже депутаты дружно поднимают руки, голосуя за предложение Горбачева. Вопрос решен.

Теперь очередь выступать за Константином Устиновичем. Поднявшись на трибуну, он выдерживает паузу, пытаясь отдышаться. Затем начинает говорить, не отрывая глаз от текста. Слова благодарности, уверения в признании огромной ответственности, с которой связано выполнение обязанностей главы государства.

Константин Устинович читает с трудом, время от времени задыхаясь, проглатывая слова, сбиваясь на монотонную скороговорку. Какой разительный контраст: только что на трибуне был молодой, энергичный, красноречивый Горбачев, и вот вслед за ним — этот вызывающий сочувствие старец! И он, этот старец, — лидер великой страны?! И его, согласно неписаным процедурным канонам, вовсю расхваливает Горбачев?!

Приходили ли такие вполне естественные мысли в головы к сидящим в кремлевском зале депутатам? Наверное, к некоторым приходили, но, пожалуй, как-то несмело, лишь для того, чтобы остаться в сокровенных тайниках рассудка. Время для этих мыслей еще не наступило.

Понимает ли сам себя в эти минуты Горбачев? Должно быть, понимает. Ох как понимает. Он чувствует, не может не чувствовать свое полное превосходство над болезненным старцем. Он в праве признаться себе с опьяняющим ощущением близкой победы: «Да, я уже второй среди высших партийных руководителей. Я уже, можно сказать, наследник этого разваливающегося на глазах старца».

Горбачев знает, что обретенный им «второй номер» уже почти принят общественным сознанием, что к нему привыкают. Конечно, удержаться на этой второй позиции будет нелегко. Старики из Политбюро, да и не только они, изо всех сил пытаются столкнуть с нее. Они хорошо понимают, что «второй номер» в нынешней ситуации очень быстро может превратиться в «первый», что он сулит такой заманчивый шанс на будущее.

Какое оно? Что там впереди? Лишь нам теперь известно: ждать Горбачеву совсем недолго — от апреля 1984-го до марта 1985-го. Осталось совсем чуть-чуть: Михаилу Сергеевичу — до вожделенного, Константину Устиновичу — до неизбежного.

Биография Черненко четко разделена на две неравные части: первые двадцать лет — и вся остальная жизнь. Эти два десятилетия вместили работу с ранних лет по найму у сельских богатеев, учебу в трехлетней школе крестьянской молодежи, начало службы в пограничных войсках. А остальные более полувека были отданы деятельности партийного функционера. Став парторгом погранотряда в Казахстане, Константин Черненко уже почти никогда (исключение составляет его работа в Президиуме Верховного совета СССР) не расставался с выборными партийными должностями. Одолел все их ступени от секретаря райкома партии до генсека ЦК.

Такой «партийный крен» доминировал в биографиях многих известных политических деятелей советского периода нашей истории. Неординарность партийной карьеры Черненко состояла не только в том, что он сумел стать одним из пяти генсеков (Сталин, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев). Своеобразным было и партийное «амплуа» Константина Установила.

В немногочисленных современных публикациях о Черненко можно встретить определение этого «амплуа»: «чиновник партии». Почти восемнадцать лет он проработал заведующим Общим отделом ЦК КПСС. Причем не оставил руководство этим отделом, даже получив пост секретаря ЦК партии. Достигнув генсековских высот, он сохранил за собой курирование его.

Работа с партийными документами, контроль за их использованием, составление справочного материала, дирижирование потоками входящей и исходящей информации были больше, чем основная сфера интересов Константина Устиновича. Все это вкупе с пристрастием к канцеляризму и бюрократическим шаблонам являлось подлинной религией для Черненко.

Он считался большим знатоком партийной и советской работы. Этим вопросам посвящено значительное число публикаций, выпущенных за подписью Черненко. Наиболее значительным его трудом считалась выпущенная в 1980 году книга «Вопросы работы партийного и государственного аппарата».