Правители тьмы

"Это верно - и альгарвейцы и вонючая бригада Плегмунда собирались снова выгнать ункерлантцев с минуты на минуту. Иногда я теряю счет лжи", - сказал Эалстан. "Ну, Пибба знает больше, чем в новостных лентах. Например, ты слышал, что ункерлантцы поймали двоюродного брата короля Мезенцио Раниеро, парня, которого он назвал королем Грелза?"

"Нет!" Ванаи снова поцеловала Эалстана, на этот раз за то, что он принес домой такие замечательные новости. "Что они собираются с ним сделать?" По ее мнению - по мнению Бривибаса тоже, но ее дед никогда не приходил ей в голову - ункерлантцы были достаточно варварскими, чтобы быть способными на все.

"Они уже сделали это", - сказал ей Эалстан. "Это настоящая новость. Они провели церемонию в Херборне и сварили его заживо".

"О". На этот раз бурчание в животе Ванаи не имело ничего общего с ее беременностью. "Это..." Она не совсем понимала, что это было. "Я бы не пожелал этого ..." Почему бы тебе не пожелать этого альгарвейцу? она задумалась. Ты желал им много худших вещей, и то, что они сделали с твоим собственным народом, заставляет их заслуживать каждого. "Скатертью дорога", - сказала она наконец.

"Да, именно так", - сказал Эалстан. "Именно так они обслуживают мятежников. И они убивают свой собственный народ, когда… чтобы нанести ответный удар альгарвейцам".

Когда альгарвейцы убивали каунианцев, он не сказал, даже если бы начал. Он пытался пощадить ее чувства. И фортвежцы смотрели свысока на своих кузенов на западе едва ли меньше, чем каунианцы Фортвега. Единственная разница заключалась в том, что каунианцы Фортвега тоже смотрели на фортвежцев свысока.

Эалстан сходил на кухню и вернулся с двумя кружками вина. Одну он протянул Ванаи, а другую поднял в тосте: "Долой Алгарве!" Он выпил.

"Долой Алгарве!" Ванаи всегда пила за это. От одной этой мысли любое вино становилось слаще.

За ужином Эалстан сказал: "В один из ближайших дней, не так уж и долго, люди Свеммеля обязательно нанесут удары на севере, сравнимые с теми, что они наносят в Грелзе".

"Это что-то еще, что знает Пибба, чего не знают новостные ленты?" Спросила Ванаи.

Он покачал головой. "Нет. Я хотел бы, чтобы это было так. Но это логично, не так ли? Они захотят изгнать рыжих из всего своего королевства, а не только из его части ".

"Если они прогонят их из Ункерланта, они прогонят их обратно в Фортвег - и тогда они придут за ними", - сказала Ванаи. "Это тоже логично".

"Да". К ее удивлению, Эалстан не выглядел таким уж счастливым по этому поводу. Он объяснил почему: "Мы не избавляемся от наших оккупантов. Мы только меняем один комплект на другой".

"Это хорошая сделка", - сказала Ванаи. Эалстан кивнул, но без особого энтузиазма. Это, безусловно, было бы хорошей сделкой для выживших каунианцев Фортвега; ункерлантцев так или иначе не слишком заботила каунианство. Но занятие ункерлантцами, возможно, не было таким уж выгодным занятием для самих фортвежцев. Мужчины королевства Свеммель любили их не больше, чем ункерлантцев.

Задумчиво произнес Эалстан: "Было бы здорово, если бы король Пенда мог просто вернуться".

Ванаи потянулась через стол и положила свою руку на его. "Да, было бы", - сказала она, давая ему - и Пенде - презумпцию невиновности, поскольку он дал ее идее о занятии Ункерлантера.

Когда она мыла посуду после ужина, Эалстан подошел к ней сзади и начал ласкать ее. "Будь осторожен", - предупредила она его.

"Я есть", - сказал он, и это было так. Ванаи было трудно сосредоточиться на мытье посуды. Ее груди стали более нежными с тех пор, как она начала ждать ребенка, но они также стали более чувствительными. Через некоторое время она решила, что посуда может подождать. Она повернулась и обняла Эалстана.

Туники в фортвежском стиле было легче снять, чем короткие туники и брюки, которые она носила в Ойнгестуне. Некоторые постимперские каунианские писатели использовали эту истину, чтобы высмеять мораль фортвежских женщин. Вернувшись в спальню, Ванаи просто сочла это удобным.

После этого она потерла верхнюю губу; усы Эалстана щекотали ее, когда их губы соприкоснулись, когда они занимались любовью. "Я счастлив с тобой", - сказал он.

"Хорошо", - ответила она. "Я тоже счастлива с тобой". Она снова поцеловала его, не обращая внимания на эти ужасные усы. Она говорила серьезно. Проклятый альгарвейский офицер, который познакомил ее с тем, что происходит между мужчиной и женщиной, мог быть - вероятно, был - более искусен в том и сем, чем Эалстан. Ну и что с того? Дело было даже не в том, что Спинелло не хотел, чтобы она получила удовольствие. Он хотел - чтобы ее удовольствие могло дать ему больше. Но его собственное наслаждение всегда было на первом месте. Эалстан хотел доставить ей удовольствие ради нее, а не ради себя. Возможно, он дал бы немного меньше, но она взяла гораздо больше.

Спинелло отправился в Ункерлант, напомнила она себе. Если хоть немного повезет, он мертв, ужасно мертв, или искалечен, или мучается от ран. Многие альгарвейские офицеры отправляются в Ункерлант. Не так уж много возвращаются целыми и невредимыми.