Правители Зла: Полезные знания о руководящих органах

Я не сомневался, что обвинения будут сняты. Закон, который я якобы нарушил, применялся к лицам, обязанным подавать декларации, я к ним не относился. Кроме того, у меня было письмо, подписанное окружным директором Налоговой службы, в котором говорилось, что тщательный поиск файлов не выявил никаких налоговых обязательств на мое имя за эти годы. Люди, не имеющие налоговых обязательств, не обязаны подавать декларации. Почему же я там оказался?

Гулкий голос моего друга-адвоката нарушил мою мысли. "Таппер", - сказал он, подводя меня к Джону Маккуну: "Ты встречался со своим прокурором?"

Он весело представил нас друг другу и поспешил к другим участникам процесса.

Мы с Маккуном пожали руки. "Джон", - спросил я, чувствуя необходимость завязать светскую беседу: "ты из Чаттануги?"

"Нет", - ответил он: "я приехал из Вашингтона."

Что-то внутри подсказывало мне надавить: "Так вы родом из Вашингтона? "

"Нет, я родом из Нового Орлеана."

"У меня много кузенов в Новом Орлеане", - просиял я. Он, казалось, немного нервничал.

"Да, имя Саусси там не безвестно, - сказал он."

"Один из моих кузенов живет в Новом Орлеане", - сказал я и назвав его имя.

"Он твой кузен? Он и я были рукоположены вместе."

"Рукоположены? " - спросил я: "Мой кузен - священник-иезуит? Вы иезуит?"

"Да", - сказал мой обвинитель, теперь уже заметно взволнованный. "Знаешь, мне, возможно, придется взять самоотвод...."

"У меня есть идея получше - снимите обвинение."

"О нет, я не могу этого сделать."

Диалог внезапно был прерван голосом судебного пристава, объявившего, что заседание суда началось.

Итак, мой обвинитель Джон Маккун был иезуитом! Средства массовой информации, которых кормит с ложечки его прокуратура, уже заклеймили меня "протестующим против налогов". Что происходило? Неужели иезуиты снова преследуют протестантов?

Я вообще не протестовал против налогов. Я просто раскрыл некоторые истины о налоговом и денежном законодательстве и осмелился на них настаивать.

Как и в случае с гугенотами и теми истинами, которые они открыли о христианстве, власти были оскорблены. Разве не странно, что нас – моих предков и меня – заклеймили как антиобщественных, отвратительных людей, которые нарушают хороший порядок, осмеливаясь протестовать? Было ли это религиозным преследованием? Неужели моя позиция в отношении истины была настолько оскорбительной, что Папа послал одного из своих воинов без меча, чтобы убить меня? А потом был суд. Обвинение против меня было выдвинуто 31 июля, в день праздника святого Игнатия Лойолы, отца-основателя Общества Иисуса (Орден Иезуитов). Согласно догмату Римского литургического календаря, любое дело, начатое в день праздника святого, особенно достойно внимания святого.

В течение следующих 11 месяцев произошла странная серия тайных разбирательств. Оправдательные доказательства игнорировались или подавлялись. Были прокурорские нарушения, которые суд оправдал. Когда я попытался избежать последствий ошибок, то был наказан. Прецеденты подобного "судебного паровоза" можно было найти в анналах римской инквизиции, которая, как я узнал, была введена иезуитами в 1542 году. Неужели это была американская инквизиция? Все это время налоговая служба, Джон Маккун и СМИ продолжали называть меня "протестующим против налогов". Иногда они называли меня "уклоняющимся от уплаты налогов".

В конце концов, присяжные оправдали меня по обвинению в умышленном непредставлении налоговых деклараций за 1978 и 1979 годы. Но за 1977 год они подтвердили обвинение, и высший суд поддержали их вердикт. Это был всего лишь проступок. Последний обвиняемый в моем округе, осужденный по тому же обвинению, был приговорен к шести неделям заключения. Но суд приговорил меня к году заключения, максимально допустимому по закону. Это произошло из-за того, что прокурор назвал моим "нераскаявшимся". Некоторые говорят, что мне следовало бы плакать крокодильими слезами и обещать исправиться. Но это было бы игрой. Как вы можете раскаиваться в том, чего не должны были делать?

Когда я просмотрел длинный список прокурорских нелепостей, я решил, что меня наказывают за что-то, что не связанно с налоговыми декларациями. Я был наказан за то, что осветил один конституционный вопрос, который ни один суд в США не будет в полной мере рассматривать – денежный вопрос.