Правительница Д'Хары (СИ)

— Магия спасет гораздо больше жизней, если использовать ее не только для лечения и поддержки на поле боя, — Ричард замолчал, взвешивая все шансы.

Люди вокруг последовали его примеру. Им было много что обдумать, и теперь, когда мысли вырвались в просторную тишину, они с радостью отпустили их на свободу.

Прошло не меньше десятка минут, прежде чем Ричард вновь обратился к Никки и Зедду.

— Свяжитесь с аббатисой Верной через путевой дневник и досконально объясните ей задачу. Они должны начать подготовку уже с утра.

— Так скоро? — удивился Зедд.

— У нас нет времени, чтобы вы отправились к ним и объяснили лично, — Ричард тяжело вздохнул. — По правде говоря, у нас нет времени совсем ни на что.

***

К удивлению Исповедника, морд-сит и правда практически не обращала на него внимания, а лишь изредка поглядывала из-под полуопущенных ресниц. Или, может быть, она позволяла ему поверить, что она не обращала на него внимания.

Томас старался сосредоточиться на чтении, осознавая, что книга, выбранная им, была, по крайней мере, довольно познавательной для человека, который не помнил про Срединные Земли практически ничего. Но его сознание уплывало куда-то далеко, цепляясь лишь за отдельные слова. Он с удивлением осознал, что Мать-Исповедница, сидевшая по правую руку от него на расстоянии пары футов, тоже казалась неспокойной: она то и дело отводила взгляд куда-то в сторону и будто над чем-то размышляла. Юноша боялся делать предположения.

«Ни я, ни Кара не будем мешать тебе», — мысленно процитировал он с толком, с чувством и с иронией. Она не знала, о чем говорит. Одно лишь их присутствие наталкивало его на крайне неприятные воспоминания о всех ошибках, совершенных им.

А в особенности оно напоминало о том, что произошло в темнице в их последнюю личную встречу. О том, как он вел себя, повинуясь слепой ненависти. Ведь он уже тогда подозревал, что она была беременна — такова была задача человека, отправленного в логово врага в одиночку; он был обязан подмечать любую слабость противника. Его предположения лишь подтвердились, когда она вцепилась ногтями ему в горло.

Воспоминания пронеслись по его мыслям обжигающим потоком. Он вспомнил ее прощальный вопрос: чего он добивался от нее?

В тот момент он ощущал себя загнанным зверем, одна нога которого угодила в капкан, другую же охватило пламя лесного пожара; он не понимал, что ждало его дальше и не понимал природу собственных чувств. Он испытывал к ней что-то кроме ненависти и был готов на все, чтобы узнать, что это было, а если нет — отомстить и заставить чувствовать все то, через что прошел он. Но не произошло ни первое, ни второе. Он выбрал неправильный путь и неправильного соперника.

Одни Духи знали, какое разочарование он испытывал, каждый раз вспоминая об этом.

— Я хочу извиниться, — он обратился к Матери-Исповеднице неожиданно и для себя, и для нее. Кэлен Амнелл отложила книгу и обратила на него свой взгляд. Она не выглядела удивленной, но это вовсе не означало, что она не была удивлена, — за то, что произошло в темнице. Я не ведал, что творю, и мне жаль, что я повел себя… так.

Он даже устыдился, поняв, что не смог подобрать более точное слово. Они все казались неподходящими, слишком незначительными. Но Мать-Исповедница не настаивала на большем.

— Все в порядке, — мягко ответила она ему. Он был рад, что перед следующими словами она не медлила ни секунды. — Ты не виноват в произошедшем. Мне не дано узнать, что именно было сделано с твоей памятью, но я могу представить, через что ты прошел. Поэтому я не держу на тебя зла.

— Но не Джегань так повел себя, а я. Он не смог бы заставить меня сделать это против моей воли, — упрямо возразил он. Краем глаза он заметил, как морд-сит перевела взгляд с него на Мать-Исповедницу. Их диалог явно показался ей достойным ее внимания.

— Ты уже говорил мне об этом, но, поверь, это не совсем так. Наши эмоции составляются из деталей, и не важно, правдивы ли эти детали. Теперь, когда ты знаешь, кто внушил тебе эти эмоции, ты должен разглядеть лживые части в них и понять, откуда они взялись.

— Теперь я вижу это, — согласился он.

— Ты изменился. Потому я и сказала тебе то, что сказала.

Она слегка улыбнулась ему. Томас вдруг засомневался: видел ли он ее улыбку раньше? Он вспомнил ее поведение во время их первой встречи и поднятия уголков губ, которые были лишь частью соблюдения проформы, необходимой даже для Матери-Исповедницы. То, что он увидел сейчас, было чем-то искренним, чем-то, что он и правда видел впервые. И он был рад видеть это.

— У каждого должен быть шанс на то, чтобы измениться, — многозначительно произнесла Кара, и в ее голосе уже не было того стального безразличия или едкой усмешки, к которым привык слух Томаса. — Верно, Мать-Исповедница?

Кэлен Амнелл лишь кивнула в ответ, и отблеск улыбки не покинул ее глаза. Юноша почувствовал, что за этими словами крылось нечто большее. В действительности же они означали, что у каждого из них был свой путь и свои ошибки.