Правительница Д'Хары (СИ)

— Когда ты навещала брата и сестру в Галее, несколько лет назад, — просто ответил он, как если бы они обсуждали, что было сегодня на завтрак. — В тот день Зедд признался, что лишь мне суждено убить отца. Тогда он и нарек меня Искателем.

Она услышала боль в его голосе, когда он с трудом выговорил последнее предложение. Кэлен пожалела, что спросила его, но все же в глубине души ей было приятно, что они смогли коснуться этой темы.

Она взяла его за руку в знак поддержки и признательности за открытость.

— С самого начала я думала, что ты убил своего отца ради власти, — призналась она. — Почему-то было проще считать тебя таким же, как остальные Ралы. Впервые мне приятно осознавать, что я была неправа.

Некоторое время он смотрел на меч, лежавший рядом, а потом вернул его в ножны, сжимая рукоять. Кэлен снова увидела магию, танцующую у него в глазах. Она поняла, что так он блокировал свои чувства, как Исповедницы делали то же самое с помощью их Маски.

— Так было проще ненавидеть меня за потерю свободы, верно? — слегка улыбнулся он. Кэлен ожидала услышать легкую насмешку, но нет. В его тоне не было и ее призрака.

— Я не ненавидела тебя. Ни тогда, ни сейчас.

— Что ж, хорошее начало. Особенно учитывая то, что ты должна была поклясться защищать меня. Пока выходит наоборот, — напомнил он с той же улыбкой. Немного нахально, на ее взгляд, но уже не так раздражающе.

— Поклялась бы, если бы меня поставили в известность, — ответила она в тон ему, многозначительно приподнимая брови. — Больше никаких тайн.

— Никаких тайн, — согласился он.

 

В комнате воцарилось молчание. Кэлен посмотрела за окно. Время близилось к ночи, и покои начинали погружаться в ночной сумрак. Кэлен болезненно осознала, что ее вновь клонило в сон, но теперь к этой мысли прибавилось одно осознание: за все две недели, что Исповедница была прикована к постели, она еще ни разу не видела, чтобы Ричард спал.

Бывало, что ночью он покидал покои на несколько часов и возвращался утром, чтобы проведать ее. Вообще-то, эти комнаты принадлежали исключительно лорду Ралу, но после церемонии не было места ближе, чем они, и таким образом Кэлен застряла здесь на несколько недель, а то и месяцев, лишив самого Ричарда постели. Кэлен не имела ни малейшего понятия, где он находился в ночные часы, но, судя по его усталому виду, это могла быть библиотека или его кабинет поблизости.

Ричард вновь занялся кипой бумаг, лежавшей на столе. Кэлен прекрасно понимала его чувства и разделяла мнение, что бумажная работа — самое скучное из всех дел, которыми только можно заниматься. Кэлен в очередной раз подумала, что в этой куче бумаг есть те документы, заниматься которыми должна была она. Она предлагала Ричарду свою помощь, но тот упорно отказывался.

Женщина перевернулась на бок. Благо, хоть это она могла делать. Каждый день, именно вечером, она начинала особенно остро воспринимать свою беспомощность, как будто ее настроение было как-то связано с заходом солнца. Словно она — какой-то маленький зверек, бессильный перед чернильной ночной тьмой и холодом. Безумие.

В комнате слышались только звуки пера, скрипящего о бумагу, а за закрытым окном слышался гул северного ветра. Все-таки, в Эйдиндриле не было так холодно и одиноко, как сейчас.

Она вспомнила, как раньше, еще в детстве, они с Дени спали в одной постели, прижавшись друг к другу. Вдвоем спать гораздо теплее, и это Кэлен усвоила еще когда была совсем маленькой. Давнее воспоминание отдалось призрачным теплом в ее сердце.

Ее давно клонило в сон. Она, наконец, поддалась своему желанию и уснула, но ненадолго. Ее спокойные сновидения в скором времени превратились в очередной кошмар, один из тех, что преследовал ее каждую ночь. Ей снились чернильно-черные глаза, почему-то казавшиеся ей глазами самого Сноходца, и его голос, который она слышала на задворках сознания в день церемонии. Этот голос ассоциировался с могильным холодом, и в ее сознании именно он уносил жизни людей, которых она потеряла наяву.

Проснувшись, Кэлен облегченно вздохнула, осознав, что ее горячечный сон закончился, и она уже не рядом с умирающей Дени, а здесь, в Народном Дворце. Она обнаружила, что Ричард по-прежнему сидит за письменным столом. В неверном свете свечи его лицо казалось еще более уставшим.

В голову взбрела неожиданная мысль, неприличная в своем эгоизме и непристойности. В Эйдиндриле за подобное ее бы отчитали словно девочку-подростка, но ведь Народный Дворец — вовсе не Дворец Исповедниц. Нет. Еще холоднее.

— Ричард, — позвала она его совсем тихим и немного осипшим со сна голосом. Мужчина обернулся и подошел, присев на корточки и облокачиваясь на край кровати, чтобы оказаться с ней на одном уровне. — Тебе нужно поспать. Ложись со мной, вдвоем будет теплее.

Она решила не говорить ничего о том, что ее доконали ночные кошмары. Сейчас это можно было опустить. Вернее, необходимо — для остатков ее гордости.

Женщина заметила едва уловимое удивление в его взгляде. Может быть, даже смятение. Вряд ли он ожидал подобного от нее.

— Ты все же решила проверить, потеряю ли я голову?