Правительницы России

Меж тем 6 августа 1758 года, так и не дождавшись суда, внезапно скончался находящийся под арестом фельдмаршал Апраксин. Он умер, как сообщалось, от паралича сердца, но по Петербургу тут же распространились слухи о насильственной смерти — ведь это случилось, когда он был в заточении. Ещё более убедило сторонников этой версии то, что фельдмаршала похоронили без положенных ему по чину воинских почестей, наспех и втайне от всех на кладбище Александро-Невской лавры.

Косвенным признанием невиновности Апраксина было то, что все привлечённые к следствию по делу Бестужева — а оно возникло после ареста Апраксина, — были либо понижены в должностях, либо высланы из Петербурга в свои деревни, но никто не понёс уголовного наказания.

Екатерина ещё некоторое время пребывала в немилости у императрицы, но после того, как попросила отпустить её в Цербст, к родителям, чтобы не испытывать унижений и оскорбительных для неё подозрений, Елизавета Петровна сменила гнев на милость и восстановила с невесткой прежние отношения.

А на театре военных действий удачи сменялись неудачами, и, как следствие этого, сменялись и главнокомандующие: Фермера в июне 1759 года сменил фельдмаршал граф Пётр Семёнович Салтыков, а в сентябре 1760 года появился ещё один фельдмаршал, граф Александр Борисович Бутурлин. Любимец императрицы блеснул мимолётной удачей — без боя занял Берлин, малочисленный гарнизон которого ушёл из города при приближении русского кавалерийского отряда.

Однако через трое суток также поспешно ретировались и русские, узнав о подходе к столице Пруссии превосходящих сил Фридриха II. Диверсия на Берлин ничего не изменила в ходе войны. А решающим для её исхода оказалась не военная кампания, а приход к власти в Англии нового правительства, которое отказало Пруссии в дальнейших денежных субсидиях.

Братья Орловы

Следствие по делу Бестужева всё же бросило тень на Понятовского, он вынужден был оставить свой пост и уехать в Польшу.

После отъезда Понятовского из Петербурга Екатерина недолго пребывала в одиночестве. На сей раз её избранником оказался один из самых популярных гвардейских офицеров, красавец, силач, буян и задира двадцатипятилетний Григорий Григорьевич Орлов, один из пяти братьев Орловых, четверо из которых служили в гвардейских полках, дислоцированных в Петербурге.

Орловы происходили из тверских дворян и своё благородное происхождение могли подтвердить грамотой, относящейся к концу XVI века, основателем своего рода они считали помещика Лукьяна Ивановича Орлова, владельца села Люткино Бежецкого уезда Тверской губернии.

Его внук Иван Иванович Орлов в конце XVII века служил подполковником одного из московских стрелецких полков. Его полк выступил против Петра, и когда царь примчался из Вены выводить крамолу, то среди тех, кто был приговорён к смерти, оказался и Иван Орлов. Когда Орлова и его товарищей привели к эшафоту, вдруг приехал Пётр и поднялся на эшафот, став рядом с палачом. А вскоре на помост ступил Иван Орлов. И как только он поднялся, под ноги ему подкатилась отрубленная стрелецкая голова. Орлов засмеялся и пнул голову так, что та слетела с помоста на землю. А после этого тут же подошёл к плахе и с улыбкой сказал Петру: «Отодвинься, государь, здесь не твоё место — моё». И с улыбкой положил голову на плаху.

   — Как звать тебя? — спросил Пётр.

   — Зовут Иваном, а кличут Орлом, — ответил мятежник.

Петру понравилось и то, что он видел, и слова, ему сказанные, и он помиловал Орлова за бесстрашие и удаль, сказав:

— Иди вон, да только не смей больше бунтовать. Мне и самому смельчаки надобны.

Таким был родной дед братьев Орловых. А их отцом стал сын Ивана Ивановича — Григорий Иванович. Он тоже с юных лет попал в солдаты, провёл в походах и сражениях всё царствование Петра I, участвуя и в Северной войне, и в Прутском походе. К концу Северной войны он был командиром Ингерманландского полка — одного из лучших армейских пехотных полков России, первым командиром которого был сам Александр Данилович Меншиков. Григорий Иванович Орлов был лично известен Петру I и с гордостью носил на золотой цепи его портрет, подаренный самим императором.

Всё было бы хорошо, но не везло Григорию Ивановичу в делах семейных: хотел он иметь потомство, да не дал ему Бог детей. Так и жил он с бесплодной женой, пока та не умерла, оставив его бобылём. Было вдовцу в ту пору пятьдесят два года, но бурлила в нём кровь Орловых, и бесшабашная удаль не оставляла старика, не оставляла его и надежда родить и взрастить детей. И в 1733 году он женился на собственной племяннице — на шестнадцатилетней красавице Лукерье Ивановне Зиновьевой, и она за восемь лет родила ему шестерых сыновей: Ивана, Григория, Алексея, Фёдора, Михаила и Владимира.

Только один из них, Михаил, умер во младенчестве, остальные же выросли красавцами и богатырями.