Правительницы России

Такое доверие объяснялось ещё и тем, что кратковременное царствование Петра III, длившееся всего полгода, оставило его малоизвестным народу России. К тому же он мало ездил, его традиционным маршрутом была дорога Петербург — Москва. Вследствие этого авантюристы разного толка легко впадали в соблазн выдавать себя за чудесно спасшегося Петра III. И если это было справедливо по отношению к России, то тем более неизвестным оставался Пётр III за границей. И потому и там появились подымёнщики, как тогда называли самозванцев, выдававшие себя за Петра III.

В 1766 году, почти одновременно с отечественными «подымёнщиками», на Балканах, в Черногории, в деревне Майна объявился ещё один Пётр Фёдорович, на самом деле — Степан Малый, нанявшийся батраком к богатому крестьянину Вуку Марковичу. Он оказался искусным целителем, не бравшим плату до выздоровления больного. Вскоре о нём стали говорить, что Степан не кто иной, как российский император Пётр III.

Несколько черногорцев, побывавших в России и, по их словам, видевших Петра III, единогласно подтвердили, что Степан — истинный Пётр Фёдорович.

Популярность Степана Малого объяснялась традиционными симпатиями черногорцев к России, и в октябре 1767 года черногорские старшины признали его Петром III, а вслед за тем скупщина страны объявила «Петра III» своим правителем. Однако Венецианская республика и Оттоманская империя тут же потребовали выдачи самозванца и лишения его трона. Черногорцы категорически отказали им в этом, и «Пётр III» остался на престоле.

В 1773 году он был заколот кинжалом наёмного убийцы, подосланного турками. Однако со смертью Степана Малого легенда о чудесно спасшемся Петре III не умерла. Ещё до убийства черногорского самозванца в конце 1772 года новый Пётр Фёдорович объявился на Яике, в шестидесяти вёрстах от Яицкого городка, на Таловом умёте (умёт — одинокое жилище в степи, заимка, хутор, постоялый двор, станция на солевозных трактах в Поволжье и Прикаспийской низменности). Этим новым самозванцем оказался казак донской Зимовейской станицы Емельян Пугачёв.

Однако Пугачёв стоит особняком в ряду самозванцев, ибо размах его деятельности несравним с их масштабами, и к нему мы ещё вернёмся.

Что же касается зарубежья, то должен быть упомянут и венгерский крестьянин Подивин Сабо, поднявший восстание в Чехии в марте 1775 года, но тотчас же разгромленный войсками императора Иосифа II.

И наконец, целый клубок авантюристов, связывавших себя с Петром III, возник в 70-х годах XVIII века.

Некто Сенович, также черногорец, после смерти Степана Малого объявил себя Петром III, но был тут же разоблачён самими земляками и бежал в Польшу. Там он принял фамилию Варт, которую в России носила известная английская авантюристка, герцогиня Елизавета Кингстон, познакомившаяся с Сеновичем. Но тем альянс не ограничился: в 1774 году Кингстон познакомилась со знаменитой княжной Таракановой, выдававшей себя за дочь Елизаветы Петровны.

«Пять предметов» государыни

1сентября 1762 года Екатерина выехала в Москву на коронацию, а ещё через двенадцать дней, в пятницу, 13 сентября, совершился её торжественный въезд в Первопрестольную. Под звон колоколов и грохот пушек Екатерина двигалась по Тверской, убранной гирляндами цветов, украшенной вывешенными коврами, гобеленами и густой зеленью ельника.

Она ехала в открытой коляске, окружённая эскортом конногвардейцев, вдоль стоящих шпалерами десяти полков, одетых в парадные мундиры и сверкающие каски.

22 сентября в 10 часов утра началась церемония коронации, завершившаяся тем, что Екатерина из Успенского собора прошла в соборы Архангельский и Благовещенский, где прикладывалась к святым мощам и самым почитаемым иконам. Во время её шествия по территории Кремля полки «отдавали честь с музыкою, барабанным боем и уклонением до земли знамён, народ кричал «ура», а шум и восклицания радостные, звон, пальба и салютация кажется воздухом подвигли, к тому ж по всему пути метаны были в народ золотые и серебряные монеты».

Коронационные торжества продолжались семь дней. В первый день в Кремле три часа били фонтаны белого и красного вина, всех, свободно входивших в Кремль, бесплатно угощали жареным мясом и продолжали бросать им монеты. То же самое происходило и на седьмой день торжеств. Затем официальное празднество сменилось «празднеством партикулярным» в домах московской знати.

Хлебосольная и щедрая аристократия Москвы на сей раз превзошла самое себя — балы, парадные обеды, маскарады, фейерверки и прочие увеселения длились с октября 1762 года до июня 1763-го.

Главным распорядителем коронационных торжеств был действительный камергер генерал-майор и кавалер ордена Александра Невского Григорий Григорьевич Орлов.

В эти же дни все пять братьев Орловых были возведены в графское достоинство, а Григорий кроме того был пожалован и званием генерал-адъютанта. На графском гербе Орловых был начертан девиз: «Храбростью и постоянством».