Правительницы России

А как женщина, она не могла не переживать, узнавая о десятках метресишек своего августейшего супруга, о безобразной сцене в Мекленбурге, когда предметом скотской похоти Петра стала его собственная племянница, затащенная им в спальню без малейшего зазрения совести на глазах у десятков придворных и самого её мужа — растоптанного и облитого презрением Петра, дотоле представавшего перед своими подданными монархом и сюзереном в герцогской короне.

Екатерина конечно же знала о бесчисленных амурных победах супруга над трактирщицами и княжнами, маркитантками и купеческими дочками, служанками и попадьями. Помнила она и о собственном своём приключении с ним, когда была для Петра солдатской портомоей и прислугой в доме Меншикова.

И потому следующая история, произошедшая с одной из её фрейлин и государем Петром Алексеевичем, высветившая перед нею ещё раз все его дурные качества — мстительность, болезненную жестокость, способность играть с человеком, попавшим к нему в руки, как кошка с мышкой, обнадёживать свою жертву, и всё же в конце концов убить её, — эта истории в жизни её заняла особое место, потому что многие перипетии её очень близко коснулись самой Екатерины через несколько лет.

Однако возвратимся ко дням смерти и погребения Алексея Петровича.

Желая показать, что смерть Алексея для него ровно ничего не значит, Пётр на следующий же день после казни сына пышно отпраздновал девятую годовщину победы под Полтавой. В официальных бумагах всё чаще стало появляться имя единственного сына Екатерины трёхлетнего великого князя Петра Петровича. Родители видели в нём законного наследника престола и радовались тому, что мальчик растёт крепким, весёлым и разумным. Но судьба решила иначе: после недолгой болезни 25 апреля 1719 года мальчик умер. А на следующий день, на траурной службе по умершему, неосторожно рассмеялся родственник Евдокии Лопухиной Степан Лопухин. Причину произошедшего объясняли тем, что не угасла ещё свеча Лопухиных, ибо оставался жив и здоров сын казнённого Алексея, член их семьи — царевич Пётр Алексеевич, бывший всего на полмесяца старше своего умершего дяди Петра Петровича, который теперь в глазах очень многих получал все права и основания на наследование российского престола.

Разумеется, был розыск, и были пытки, но были и выводы — царь Пётр решил сделать всё, чтобы трон не достался ни Лопухиным, ни их родственникам, ни их сторонникам и единомышленникам.

Однако прошло почти три года, пока царь сумел воплотить задуманное в официальный документ — «Устав о наследии престола», в котором право на трон переходило к любому угодному Петру человеку.

Но прежде чем этот «Устав» появился, произошло несколько событий, важнейшими из которых было победоносное окончание войны со Швецией, принятие Петром титула Российского императора, ещё одна война — с Персией и, наконец, коронация Екатерины.

И всё же среди всего случившегося в государстве очень сильное впечатление не только на современников, но и на многие поколения потомков, произвело ещё одно дело — судебный процесс над фрейлиной Екатерины, девицей Марией Гамильтон, та самая история, которую автор и обещал рассказать, когда речь зашла о дурных качествах царя Петра.

Среди «весёлых девиц и дам», участниц «всешутейших и всепьянейших соборов», после 1715 года одной из первых оказалась молодая незамужняя красавица Мария Даниловна Гамильтон. Она происходила из знатного и древнего шотландского рода, приехавшего служить России ещё при Иване Грозном. Мы уже встречались с этой фамилией, когда речь шла о царе Алексее Михайловиче и его друге Артамоне Сергеевиче Матвееве, чьей женой была Евдокия Петровна Гамильтон, дальняя родственница Натальи Кирилловны Нарышкиной — будущей матери Петра I. Таким образом, Мария Даниловна Гамильтон доводилась Петру хотя и очень далёкой, но всё же родственницей, что, разумеется, не могло её избавить от вожделения. Какие могли быть преграды, если родственница, хотя бы и близкая, нравилась ему? А здесь речь шла о какой-то седьмой воде на киселе.

Мария Даниловна Гамильтон, будучи фрейлиной Екатерины, имела среди своих служанок и Анну Крамер, с которой мы тоже недавно познакомились и которая тоже в своё время была осчастливлена Петром ласками и любовной близостью.

Пётр не обошёл своим вниманием и Марию Даниловну наряду с другими фрейлинами Екатерины. Как сообщает прекрасный знаток быта и нравов петровской эпохи видный историк Михаил Иванович Семевский, в это время любовницами Петра были кроме Гамильтон Анна Крамер, Матрёна Бал к — сестра Анны Моне и жена генерала Балк, Авдотья Чернышева, графиня Мария Матвеева и княжна Мария Кантемир.

Две последние дамы, носившие к тому же аристократические титулы, отличались хорошим образованием, европейскими манерами и великосветским воспитанием. Чуть позже вы узнаете и о них, а теперь — о Марии Даниловне Гамильтон.