Правительницы России

Взяв пуховое опахало, Нестор бережно провёл им по харатейным спискам и, сняв с полки один из них — сочинение византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», чтобы свериться с ним при сегодняшней работе, любовно погладил книгу по кожаному переплету, положил на стол, на коем покоилось любимое его детище — «Повесть временных лет» и стояли чернильница и песочница, лежали аккуратно очиненные перья и листы чистого пергамента.

«Господи, благослови», — прошептал Нестор. И тотчас же с чувством гораздо более сильным, чем молитвы символа веры, произнёс, как заклинание, любимое своё изречение, с коего начиналось Евангелие от Иоанна: «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Всё через Него начало быть, что начало быть. В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

Нестор взглянул на образ Иоанна, перекрестился и, вздохнув, положил на лист первую строку сегодняшнего урока: «В тот год сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдём, князь, с нами за данью, да и ты добудешь и мы». И послушал их Игорь — пошёл к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошёл он в свой город. Когда же шёл он назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю ещё». И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идёт снова, держали совет с князем своим Малом: «Если повадился волк к овцам, то вырежет всё стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьём его, то всех нас погубит». И послали к нему, говоря: «Зачем идёшь опять? Забрал уже всю дань». И не послушал их Игорь. И древляне, выйдя из города Искоростеня против Игоря, убили Игоря и дружину его, так как было её мало». Нестор положил перо, подумал немного и добавил: «И погребён был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Древлянской земле и до сего времени». Нестор ещё раз отложил перо и подумал: «Может быть, написать, как убивали древляне Игоря?» И живо представил всё, что было.

...Древляне напали на сорок дружинников Игоря из засады. Те и охнуть не успели, как почти всех их перебили, а раненых в полон не взяли, добив до смерти мечами и копьями. Однако же, прежде чем учинили над увечными отроками Игоря смертоубийство, повязали их вервием и заставили глядеть, как убивают их князя.

Игоря Рюриковича, в устрашение всем, кто пожелал бы, хотя и через много лет после, пойти по его стопам, повалили на землю и привязали к каждой из его ног вершину гибкой и молодой, но уже сильной и крепкой берёзы.

Нестор ясно видел, как багроволицые от натуги древлянские воины числом не менее дюжины повисли на склонённых к земле, трепещущих вершинах деревьев; как ещё полдюжины других стали привязывать Игоря к макушкам согнутых берёз, как хрипел и неистовствовал князь, понимая, что произойдёт с ним через самое краткое время, но ничего не мог поделать, и оттого сначала был от ярости красен, а в самом конце — побледнел, ибо ощутил неминуемую ужасную свою кончину...

И раненые воины его, хотя и сами ждали собственной смерти, всё же закрыли глаза, страшась глянуть на разорванное надвое тело своего князя...

Увидел Нестор и голодных вранов, бросившихся клевать растерзанную плоть Игоря, и окровавленные тела зарубленных отроков... и содрогнулся летописец.

«Нет, не стану я о том писать», — решил Нестор — и, взяв перо, продолжил: «Ольга же была в Киеве с сыном своим ребёнком Святославом, кормилец его был Асмуд, а воеводой Свенельд — отец Мстиши».

И снова отложил перо в сторону Нестор, подумав, а надо ли писать о том, кто таков Мстиша? «Хорошо бы было сказать, что Мстиша, сиречь, Мстислав, был сыном Свенельда, старого Игорева воеводы, и что именно он убивал Игоря Рюриковича. А что же тогда Свенельд? Едва ли он, отец убийцы, был в стороне от всего этого. Однако же, с той поры, как княжили Игорь и Ольга, как происходило всё это, прошло уже почти двести лет. Так можно ли говорить, что всё это было на самом деле, когда и событие, коему сам являешься современником, а то и свидетелем, порой нельзя распознать до конца и наверное. И потому не стану я писать того, что сомнительно — такового в старых временах предостаточно, — а постараюсь писать только то, что считаю достоверным. И хотя каждое слово моё станет потомкам дорогим откровением, ибо они будут жить от описываемых лет ещё далее моего, всё же не резон мне писать того, что точно не знаю».

Нестор макнул перо в чернила и вывел следующую фразу: «Сказали же древляне: «Вот убили мы князя русского. Возьмём жену его Ольгу за князя нашего Мала, и Святослава возьмём и сделаем ему, что захотим». И послали древляне лучших мужей своих, числом двадцать, в ладье к Ольге. И пристали в ладье под Боричевым подъёмом».