Правнучка стрелы

Как много хотел сказать своим родным Михаил Арнольдович. Его переполняло великое горе, но он сдержался, нашёл в себе силы не выдать своих эмоций. Конечно же, не один раз за время короткой встречи перед их внезапным отъездом невестки задавали вопросы: «Что происходит?» Но он угрюмо уходил от него, говоря, что всё они узнают потом.

Шнорре, вызвал по телефону такси. Обнял невесток и внуков. Потом торопливо вышел на улицу. Буквально через пятнадцать минут он был дома. «Шкода» стояла у подъезда, а в квартире его терпеливо ждал верный ему охранник Вадим Шерстенёв.

– Конечно, возможно, не моё дело, Михаил Арнольдович, – сказал он, собираясь уходить,– но если что, я всегда приду к вам на помощь. Думаю, что пригожусь.

– Скорей всего, пригодишься. Но пока я ничего не могу тебе сказать, Вадик. Ты единственный, кому я доверяю на кабельном заводе. Теперь всё ясно, как день.

– Что мне про вас сказать, если спросит Мартьемьян Захарович? Он может догадаться, что я был у вас.

– Скажи, что запил старик. Сообщи, что Шнорре… не просыхает. Ему, Мартемьяну, станет… очень радостно, да и я выиграю два-три дня. А там… видно будет. И больше скотина борзая, Рыжих, ничего не должен знать. Ты понял, Вадик?

– Как не понять. Номер вашего мобильника я знаю, а мои данные у вас имеются. Я всегда готов…

Закрыв за Шерстенёвым дверь, Шнорре подумал о том, как неплохо было бы иметь в союзниках на собственном предприятии, хотя бы, двух-трёх таких верных и надёжных людей, как обычный охранник Шерстенёв. Впрочем, не совсем обычный, да и не существует в природе простых людей.

За плечами у Вадима Аркадьевича Шерстенёва, у молодого капитана полиции в отставке, была и академия МВД, и в своё время долгая командировка в Чечню. Да и не только там он побывал. Но жизнь сложилась так у Шерстенёва (Шнорре не вникал в подробности), что пришлось ему после его «рымов и Крымов», стать охранником. А благодарен Вадим был за то, как говорится, по гроб жизни Михаилу Арнольдовичу, что тот дал на лечение его дочери Инны довольно большую сумму денег. Правда, это не спасло ребёнка от смерти.

Но Вадим всегда помнил добрые дела и даже вернул Шнорре часть долга… Правда, Михаил Арнольдович категорически отказывался взять их назад. Но Шерстенёв твёрдо заверил, что теперь ему ничего не надо, а на хлеб он себе заработает. Горек для него, видно, был и хлеб, как и для его жены, Марины, в прошлом, преподавателя микробиологии в медицинском училище.

Детей, кроме Инны, у Шерстенёвых не было. После того, как появилась на свет дочь, через два года его жена оказалась вновь в роддоме. Но не повезло: мальчик родился, но мертвым… Его тело врачи родителям не выдали. Да и не имелось в этом смысла… Всё теперь в прошлом, потому что Марина после смерти Инны сошла с ума, и вот уже три года находилась на бесперспективном лечении в психиатрической больнице.

Потом Шнорре стал вспоминать свою жену Зину, то время, когда они были молодыми. Из прошлого, как бы, выплыл тот момент, когда они познакомились очень просто, в городском парке. Он подсел к ней, на скамейку, и начал рассказывать о том, какой он хороший человек. Конечно, он шутил. Шнорре в то время уже перешёл на пятый курс химико-технологического факультета политехнического института, она – только что поступила на юридический факультете государственного университета.

Мысли Шнорре прервал внезапно появившийся, словно ниоткуда, Зуранов. Он был всё в том же, слегка помятом, джинсовом костюме. В руках он держал небольшой мешок, сшитый примитивным дикарским способом сухожилиями дикой козы Зума из шкурки белки-летяги Виту.

– Ты, Алексей, – глубокомысленно сказал Шнорре,– нарисовался здесь, как будто, из воздуха. – Если бы я верил в чудеса, то я бы сказал, что ты – одно из них.

– Я тебе, Арнольдович, потом всё обскажу. Тайн никаких нет,– он вывалил содержимое мешка на стол.– Смотри, сколько я принёс драгоценных камней и золота.

Шнорре, почти профессионально разбирающийся в благородных металлах и драгоценных камнях, подошёл к трофейному богатству. Он без восторгов, но с большим интересом, стал перебирать всё принесённоё сюда из «неоткуда» частным сыщиком. Остановил своё внимание на нескольких неказистых на вид тёмно-коричневых камешках, величиной с горошину. С большим удовольствием заметил:

– Вот эти три штуковины – прекрасные опалы. Таких я нигде и никогда не встречал.

– Но тут же ещё гора драгоценных камней, да и золота хватает.

– То, что ты называешь драгоценными камнями, Алексей Владимирович, есть ни то иное, как обычный шпат и… кварца немного… есть разноцветные и с вкраплениями. Что касается золота, то оно настоящее. Скажу больше. Даже на глаз видно, что в нём ничтожное количество содержание серебра. Но тут нужен химический анализ. Во всяком случае, оно – высокого качества, рассыпное, не рудное, проба ни как не ниже, девятьсот пятидесятой. Поверь, если я и ошибся, то не намного. Здесь, можно сказать, целое состояние.

– Хоть такое обстоятельство радует. Значит с камнями, я пролетел?