Правнук брандмейстера Серафима

Он в это верил, а ей впервые за долгие мучительные часы затянувшейся агонии их расставания стало по-настоящему страшно. Она судорожно попыталась представить, что наступит завтрашний день, а его не будет с ней. И не смогла.

А три недели назад, соглашаясь на поездку с группой йогов, она и понятия не имела, что на свете есть Слава Танюшкин. Повстречайся они случайно на улице, стопроцентно прошла бы мимо.

На работе ее окружали энергичные, уверенные в себе инвестбанкиры в белоснежных рубашках с дорогими запонками. Такие, каким поначалу казался бывший муж. Здороваясь, она по-мужски протягивала им руку, растягивая губы в дежурной улыбке, но лицо оставалось жестким, глаза цвета серого шлифованного гранита щурились, будто смотрели на мир в прорезь прицела…

Простоватый пожарный из старинного города на Золотом Кольце уж точно не вписывался в ее представления об идеальном мужчине. Марианна вспомнила их первую встречу. Слава что-то долго и путанно пытался ей объяснить, а она заявила, что, попади он к ней в управление, – уволила бы размазню через неделю!

Впрочем, Слава Танюшкин казался нелепым только на первый взгляд. В Индии вообще все не то, чем кажется, идеалы рушатся, планы меняются…

Все слова уже были сказаны. Время неумолимо отсчитывало последние секунды их оказавшейся такой короткой вечности. Еще миг – и зазвенит будильник в телефоне. Стараясь не смотреть друг на друга, они снова легли и уставились в потолок, думая каждый о своем. Розоватый отсвет лег на их серьезные лица. Большая ладонь бережно сжимала ее запястье…

Когда они приехали в аэропорт, солнце слепило белизной. От раскаленных бетонных плит аэродрома поднимались струйки горячего воздуха.

Марианна вышла из автобуса и, крепко держа Славу за руку, начала взбираться по трапу.

Шаг, еще шажок… ей казалось, перед ними путь на эшафот. Она отсчитывала шаги, напряженно прислушиваясь к Славиному дыханию.

Шаг, еще шажок… Они уже у двери… Стюардесса что-то говорит, улыбаясь… Накрашенные губы шевелятся, но звук словно выключили… После ослепительного солнца в салоне приятный полумрак и кондиционированная прохлада…

Теперь главное занять места и ждать взлета. Сейчас это самое важное…

Она падает в кресло почти без сил. Слава гладит ее по голове, что-то шепчет успокаивающе. Касание мимолетно, и она успевает ощутить острое чувство утраты, прижимая руку к щеке, в том месте, которого только что коснулись его горячие пальцы.

Рядом усаживались пассажиры, ерзали, щелкали замками ремней. Марианна обеими руками судорожно вцепилась в широкую ладонь Танюшкина и закрыла глаза. В висках пульсировала кровь, отсчитывая секунды до взлета…

Взлет она пропустила.

Сказались бессонные ночи, и Марианна неожиданно для себя провалилась в забытье. Проснулась она от резкого толчка – сзади завозился сосед и случайно задел спинку ее кресла. Она сразу ощутила тревогу и испуганно открыла глаза – место Славы пустовало!

Они оторвались от земли, а она заснула в самый важный момент и все испортила! Ну как же так?!

Подгоняемая паникой, Марианна попыталась вскочить и запуталась в ремне. В отчаянии отщелкнула замок. Бросилась бежать. И уже на бегу знала – случилось непоправимое!

В проходе – ни одного пассажира. Над обеими туалетными кабинками горит зеленый свет. Марианна бросилась к одной двери, рывком потянула за ручку – пусто! Развернулась к другой двери, бешеный рывок – никого!

Из нее как будто выпустили воздух. Она обхватила себя руками за плечи и, медленно раскачиваясь и всхлипывая, стала оседать на пол. Люди рядом загомонили, о чем-то спрашивали… Она их не слышала.

Вот и закончилось все так, как бывает в жизни, а не в фильмах со счастливым концом. И где он теперь, проклятый Танюшкин? Вдруг в самом деле занесло к черту на кулички… Ну ничего, ничего, надо взять себя в руки! Через пару часов будем в Москве. Он обещал прийти с тюльпанами…

– Мариан, а Мариан, ты чего? – она услышала знакомый голос и резко открыла заплаканные глаза. – На вот, выпей!

Рядом с ней опустился на пол злосчастный Танюшкин. Его большое загорелое лицо недоуменно хмурилось. Он протягивал ей маленький бумажный стаканчик с водой. – Ты! Где! Был! Где ты был?! – разъяренная Марианна неожиданно цепко ухватила Танюшкина за ворот многострадальной оранжевой рубашки и принялась его ожесточенно откручивать.

– Да ты что, Мариан! Я к стюардессам… водички тебе принести…

– К стюардессам! Водички! Ах ты гад! Я ищу-ищу, а тебя нигде нет! – ее острые загорелые кулачки больно забарабанили по груди Танюшкина.

– Не, ну я на секунду отошел! Да не дерись ты, люди вон смотрят… – растерянно бормотал Танюшкин, обнимая и прижимая к себе плачущую Марианну.

– Вечно ты оправдываешься! Да попади ты ко мне в управление, через три дня бы уволила!

– Ну хорошо, видишь, все хорошо… – повторял Танюшкин, осторожно проводя рукой по пушистым волосам Марианны и любуясь золотистыми переливами ее прядей. – Слушай, а ведь раньше ты меня в первый день обещала уволить, а сейчас дала целых три дня!