Право бурной ночи

Около года назад Майоров обратил внимание, что в эфире зазвучали песни, к словам которых хотелось прислушаться, хотелось запомнить. Причем вначале их исполняли заготовки из «Фабрики звезд», потом запели артисты повыше уровнем, а вскоре эти слова зазвучали и на «Песне года». Больше всего к ним подходило название «интеллигентная попса». Поскольку Алексей всегда уделял особое внимание текстам, не желая петь тупизну, естественно, что он заинтересовался автором текстов, привлекших его внимание. Это оказалась женщина, живущая, к сожалению, не в Москве, что усложняло возможность работы с ней, поскольку Майоров привык во время выбора и записи материала плотно общаться с авторами, иногда вытаскивая их звонком ночью из постели. Алексей поручил своему администратору узнать координаты этой женщины, которую звали Анна Лощинина. И вскоре Виктор положил ему на стол листок с номером телефона.

– Вот то, что вы хотели.

– Вообще-то я много чего хотел и хочу, а поконкретнее нельзя? – недовольно сказал Алексей.

– Это телефон человека, представляющего интересы Анны Лощининой, – невозмутимо ответил Виктор.

– И как зовут этого человека? – буркнул Алексей.

– Илья Рискин.

– Рискин? Так я же очень хорошо его знаю! – оживился Майоров. – Это же надо, совпадение какое! Давай-ка сюда свою бумажку, я немедленно позвоню Илье. Надеюсь, это мобильный.

Это действительно был номер мобильного телефона Ильи. Узнав, зачем звонит ему Алексей, Рискин заорал, не скрывая восторга:

– Ну, наконец-то! А я все ждал, когда же ты отреагируешь на Анькины тексты. Она у меня талантище, ты еще ее стихи не видел.

– У тебя? – заинтересовался Алексей. – Неужели ваши контакты не только деловые? Тогда я даже могу описать твою протеже – высоченная грудастая блондинка. Только знаешь, я, честно говоря, думал, что такие даже буквы забыли, а уж чтобы стихи писать…

– Очень хорошо, Майоров, что ты песни поешь, а не следователем работаешь, – грустно вздохнул Илья, – потому что с твоей интуицией и несокрушимой логикой ты бы вылетел из следователей в постовые, еще будучи стажером. Это ж надо такое залепить – отношения у нас с Анькой интимные! Я уже старенький, нервы у меня ни к черту, поэтому я с Анькой просто дружу. Иногда с трудом, уж очень ядовитая она, но одновременно и веселая, солнечная. Я бы сказал – смесь гремучей змеи с апельсинкой.

– Необычное сочетание, – хмыкнул Алексей, – пришли-ка мне на электронный адрес ее стихи, полюбопытствую.

И Рискин в тот же день выслал все, что у него было. Алексей перечитывал строки снова и снова, и его не покидало ощущение, что он написал бы так же, что это его мысли, его чувства. Желание позвонить Анне становилось все сильнее, но Алексей тянул. Он боялся. Боялся услышать восторженный лепет или нарочитое мурлыканье. Всего этого он накушался в молодости, когда обожание и восторг поклонниц, да и просто представительниц слабого пола, которые неутомимо добивались его, льстило Алексею, заводило и возбуждало. Он купался в обожании, он пил его без устали, пока не началась изжога. И сегодня он стал разборчивее в выборе, предпочитал качество количеству. Но никогда, ни раньше, ни сейчас, ни одна женщина не оставляла след в его душе, поскольку именно ее, душу, он не открывал никому. Алексей сам себе напоминал ежика, свернувшегося клубком. Выставленные наружу колючки ерничанья, эпатажа, высокомерия и язвительности скрывали нежное брюшко, где пряталась душа, неожиданно ранимая и все еще ждущая чего-то. Или кого-то. Только такое существование, в клубке, позволило Алексею выжить и выстоять в мире шоу-бизнеса. Не верь, не бойся, не проси. Только так. И никак иначе. Играй по тем правилам, которые существуют, и в те игры, которые нужны. Будешь честным и откровенным – съедят, уничтожат. Остаться в белых одеждах праведника – невозможно. Верить в дружбу, в любовь – наивно. Товарно-денежные отношения во всем и всегда.

Фальшивый свет
Живое сделал неживым,
Фальшивый смех
Улыбку превращает в грим,
Нельзя любить,
Ты же не хочешь быть смешным,
Но можно брать,
И быть как все, и стать своим
С лицом холодным и пустым.

Все правильно, все верно. Я так живу, я привык. Какая ты, Анна? Откуда ты знаешь то, что знаю я? Неужели и ты окажешься экзальтированной индюшкой, как некоторые авторши, с которыми мне приходилось пересекаться.

Обнаружив, что разговаривает сам с собой, Алексей рассмеялся. Да черт побери, что за истерика, ну подумаешь, позвонить по делу женщине! Вот создал проблему на пустом месте! И он позвонил. И это было начало.