Право быть

Честно говоря, меньше всего я думаю о мнении на сей счет кого бы то ни было. Если вспомнить полученный ранее опыт, появляется твердая уверенность во влиятельности и весомости любого слова из уст Мастера. Я мог бы попросту приказать страже отпустить подозреваемого на все четыре стороны, и мое требование было бы исполнено. Со всеми вытекающими последствиями ответственности, разумеется. Но одно дело — отвечать за злодеяния отпущенного на свободу преступника, и совсем другое — испытывать угрызения совести оттого, что не нашел настоящего виновника смертей. Мастерство обязывает, как говорится.

— Боги с ней, со стражей. Я признаю вас невиновным, и мне этого достаточно. Но убийца должен быть найден, а потому… Жду ваш рассказ.

Хозяин гостевого дома опустил голову, по всей видимости,

собирая разрозненные воспоминания в горсть, и негромко заговорил:

— У меня была жена. Наверное, и сейчас есть, только не знаю, где она и что с ней. Была… Мы содержим гостевой дом уже десять лет, здесь проходное место, постояльцев всегда много, и можно если не разбогатеть, то уж не бедствовать. Но год назад моя Мелла… Ушла от меня.

— К другому мужчине?

— Да. — Он сглотнул горечь, накопившуюся в сердце и ненароком выплеснувшуюся на язык. — Я знаю, что не красавец и не богач, но мы любили друг друга, с самой юности любили, я не смотрел на других женщин, она не смотрела на других мужчин, пока… Да, это произошло почти год назад, перед таким же туманным трехдневьем. Тот парень поселился в нашем доме, но не ухлестывал за моей женой, даже не говорил слов… ну, вы знаете, тех слов, что мужчины всегда говорят красивым женщинам. А может, и я, слепец, ничего не замечал… Потом он ушел, и вместе с ним исчезла моя жена. Паромщик после рассказал мне, что они вместе переправлялись за реку и Мелла смотрела на того парня, не отрывая глаз.

Грустная история, спорить не стану, правда, ничего необычного в ней нет и быть не может. Думаю, любая деревенька, не говоря уже о большом городе, может похвастать подобными трагедиями в огромном количестве. Но это ведь только начало?

— Вы пробовали искать?

— Я слишком поздно узнал, перед самым туманом. А через три дня их следы уже остыли, и ни одна «ищейка» не взялась бы за работу, сколько бы денег я ни предложил. Да и денег-то было… А скоро стало еще меньше.

— Почему?

Он посмотрел в сторону, за круг, очерченный светом свечи, туда, где тени тревожно сплетались одна с другой.

— Я перестал пускать в свой дом скотогонов. Я просто не мог их видеть, боялся, что не сдержусь и начну вымещать злость на безвинных людях.

— У вас такой крутой нрав?

— Я готов был убивать. — Тарквен впервые за время разговора показал мне свои глаза, опустошенные, но далеко не пустые. — Если бы я нашел тогда того парня, убил бы. Не верите?

— Верю. А сейчас?

— Что сейчас?

— Убили бы?

Он предпринял попытку улыбнуться:

— Я устал злиться.

Тоже верно. Мне, к примеру, не удается по-настоящему злиться на кого-то или на что-то дольше, чем пару дней, правда, по совсем иной причине. Лениво.

— Итак, вы перестали давать приют скотогонам. И?

— И начал разоряться.

— Почему?

— Видно, вы не знаете, что за город Элл-Тэйн… — Тарквен вздохнул свободнее, избавившись от груза тяжелых воспоминаний, и сменил тон с горестного на приятельский. — Здесь каждые три месяца собираются сотни молодых парней, ищущих заработка, и вербовщики с северных земель. Да, с тех самых, где пасутся стада пуховых коз. У тамошних землевладельцев своих работников немного, вот они и нанимают людей со всего Шема, кто только пожелает, а больше трех месяцев на севере никто и не держится, говорят, слишком суровая жизнь. Зато возвращаются с деньгами, потому что платят за коз щедро. Возвращаются, по пути опять навещая Элл-Тэйн, заодно и новичкам рассказывают, что их ожидает впереди.

— Значит, город почти никогда не пустует?

— Случаются спокойные недели, но не так уж часто.

Если все рассказанное правдиво, гостевой дом в этом городке — завидное хозяйство, на которое может найтись множество желающих.

— А когда ваша злость улеглась, почему вы снова не начали…

— Обо мне уже пошла дурная слава, — усмехнулся Тарквен. — Стали поговаривать, что я ненавижу всех скотогонов, рассказывали о моей беде, отговаривали людей приходить ко мне, наверное, даже пугали, говоря, будто я способен на душегубство. Точно не знаю, но мой дом все обходят стороной. Я потому и удивился, когда увидел вас на пороге.

— И подумали, что ни один человек, кроме наемного убийцы, не мог к вам прийти. А почему, собственно? Кто-то желает нам смерти?

Он задумался, потирая щеку:

— Может, и желают. Меня уже многие просили продать дом, только я не согласился.

— Почему же? Это избавило бы вас от трудностей.

— Я не могу. — Хозяин гостевого дома твердо выставил вперед подбородок. — Мелла… Вдруг она захочет вернуться? Я жду ее.