Право быть

Потому что ты, в сущности, хороший человек, даже если придерживаешься другого о себе мнения. Потому что тебе искренне жаль видеть, как разрушается то, что могло бы приносить доход, причем разрушается не по каким-то серьезным причинам, а по дурости отчаявшегося влюбленного. Потому что тебе нужна победа, но не такой ценой.

Но Пресветлая Владычица, как же мерзко я себя чувствую!

«Ты чем-то недоволен? Разве все не идет замечательно?…»

Идет. И нам пора идти, пока не продрогли до костей в этой слепой пелене.

— Когда-нибудь вы сами ответите на свой вопрос, капитан.

А сегодня… Может, все-таки попробуем найти настоящего убийцу?

Мертвое тело лежало там, где его нашли, окоченевшее и мокрое частично от крови, частично от тумана, при соприкосновении с любой поверхностью рассыпающегося мелкими водяными каплями.

— Что о нем известно? Капитан пожал плечами:

— Немного. Такой же скотогон, как и все прочие.

— Но вы можете установить, он хотя бы отправлялся на север или возвращался?

— Это имеет значение?

Понимаю, никто и не собирался расследовать совершенное душегубство, если бы не мое нелепое вмешательство. Но раз уж так получилось, надо попробовать сделать все по правилам.

— Во втором случае его могли бы убить из-за денег.

— Верно. — Стражник перешагнул через мертвеца, чтобы оказаться рядом со мной. — Но у этого денег при себе не было. Гол, как сокол, что называется.

— Только собирался на заработки? — Да.

Зачем кому-то понадобилось убивать бедняка? Зачем вообще люди убивают друг друга? Затем, что видят в себе подобных препятствие, мешающее получить деньги, власть или любовь, а иногда убивают для того, чтобы потешиться или утешиться. Молодой скотогон украл чью-то возлюбленную, жену или дочь? Узнал что-то тайное, помогающее обрести власть над другими? Помешал кому-то стать обладателем звонких монет?

Вероятен каждый из трех путей, способных привести к насильственной смерти. И чтобы выяснить, по какому из них шли убийца и убитый, нужно и самим пройтись по тем истоптанным дорогам.

— Он уже успел завербоваться?

— Кажется, да. — Капитан повернулся к своему молодому напарнику. — Приведи того лысого, с которым мы говорили.

Я измерил лежащее тело шагами, наклонился посмотреть на разрез, криво проходящий по горлу.

— Да-да, знаю, что вы скажете! — поморщился стражник. — Убийца был высокого роста. Тарри, если бы попытался проделать то же самое, скосил бы нож совсем в другую сторону.

— Зачем вообще было так резать? Ударил бы в живот, в бок, да куда угодно, благо в тумане можно незаметно подойти с любой стороны.

— Может, боялся запачкаться, потому и зашел со спины. Интересная идея. Но обычно боишься испачкать одежду лишь в нескольких случаях. Если она дорога и красива или если она у тебя… единственная. Ведь что может быть проще, чем заняться стиркой, надев другую смену. А наш убийца стирать не хотел. Или не мог, потому что иначе остался бы голым ждать, пока постиранное высохнет.

О боязни крови не стоит даже заикаться: если человек не выносит вида и запаха красного сиропа, вытекающего из ран, он пользуется совсем другими способами лишения жизни.

— У каждого горожанина ведь не одна смена одежды на весь год?

— К чему вы клоните? — заинтересовался капитан, перестав пережевывать смолку.

— Если убийца боялся запачкаться, значит, у него не было запасной одежды. Иначе он мог выстирать окровавленное тряпье, закопать или сжечь, то бишь переодеться и спокойно уничтожить следы крови.

— Похоже, что так.

— Думаю, он не здешний, но попытался все обставить как месть, значит, успел наслушаться рассказов про дуве Таркве-на и его сбежавшую жену. Два-три дня хватит, чтобы ознакомиться со всеми городскими сплетнями?

— За глаза и за уши.

— Он, скорее всего, появился в городе недавно. Он небогат, у него нет даже смены одежды. Кто подходит под такое описание?

— Любой из скотогонов, отправляющихся на заработки, — подытожил стражник. — Осталось только понять, зачем ему понадобилось убивать.

Причем убивать такого же бедолагу, как и он сам.

— Разве мы не обо всем уже поговорили, капитан? — спросил вынырнувший из тумана лысоватый мужчина крепких пропорций и брезгливо стряхнул капельки воды, осевшие на меховой оторочке плаща.

— Есть еще несколько вопросов.

Пришелец посмотрел на меня с некоторым удивлением, перевел взгляд на стражника, словно спрашивая, а по какому праву некто неизвестный собирается его допрашивать, но, встретив в ответном взгляде суровое приглашение принять правила начавшейся игры, сменил недовольство на подобострастие; всем видом показывая, что готов содействовать.

— Вы один из вербовщиков, не так ли?

— Совершенно верно, дуве. Причем, смею заверить, далеко не один из. Я вербую самых достойных парней, потому что мой хозяин платит дорого, пусть и строго спрашивает за каждую монету.

— Хотите сказать, что берете не всякого?

— При таком богатстве выбора, как в Элл-Тэйне, я могу себе это позволить, — гордо заявил вербовщик.

— И многих вы уже отобрали?