Право быть

Попробую встать на ее место. Вот я добираюсь до человека, который мне нужен первым делом для разговора, а потом уже для всего остального. И что вижу? Рядом с ним куча совершенно лишнего народа, способного помешать личной беседе. Значит, нужно отделить зерна от плевел. Как? Чем-то отвлечь. Но если, к примеру, устроить пожар или другую неприятность, требующую к себе внимания, скорее всего, компания не распадется, а вся целиком бросится на борьбу с трудностями. А необходимо обратное — разделить. Когда человек перестает обращать внимание на происходящее вокруг него? Когда увлечен собственными мыслями, разумеется. А если мысли особенно сильные… Все понятно.

— Потому что считал его неправильным.

Борг нахмурился.

— Откуда ты знаешь?

— Да все оттуда же. Помнишь, как вели себя другие? Мелла, к примеру. Она же вовсе не гулящая женщина. Да и возница вряд ли такой уж охотник до женских прелестей, что не может сдержаться.

— А ты? — Рыжий хоть и не умел самостоятельно строить заковыристые логические цепочки, зато наловчился очень цепко карабкаться по чужим. — Что ты считал для себя неправильным?

— Плевать на всех вокруг.

— Почему? Мне кажется, ты вполне мог бы…

— Плюнуть?

— Ну да.

Конечно, мог бы. Наверное, должен был бы так поступить, ведь мое положение и мои возможности…

Из-за них и не могу, вот ведь какая странность. Если знаешь, что в любой миг способен уничтожить весь мир, никогда не станешь этим заниматься. Это словно поднимать руку на младенца, который не может оказать тебе сопротивления. Стыдно и недостойно. И неважно, что никто не возразит и не осудит, достаточно возникающего внутри ощущения собственной неправоты.

— А я и плевал. В тот вечер. Не одернул наших страстных любовников. Не воззвал к голосу твоего разума.

— А если бы мне удалось добраться до тебя? Что случилось бы дальше?

— Ничего неожиданного. Ты бы умер.

— Умер? — Борг пытливо заглянул мне в глаза. — Но для того, чтобы предотвратить нападение, не всегда нужно…

— Убивать? Знаю. Только мне тогда было все равно. И думать о том, как бы причинить тебе наименьший вред, не хотелось.

— Ну что ж, по крайней мере честно.

— Ты спросил, я ответил.

— Да.

Он тяжело оперся спиной о стену.

Не за что меня любить, Борги. Не за что и незачем. И заметь, я больше не настаиваю на том, чтобы ты слепо верил каждому моему откровению.

— Вернемся к причинам. Внутри каждого из нас есть желания, которые мы всеми силами прячем от мира. Но чем глубже запихиваешь что-то, тем настойчивее оно стремится вырваться на свободу. Собственно, этим и воспользовался наш враг. Усыпил бдительность сторожа и открыл замки на дверях наших личных тюрем.

— Какая малость…

Соглашаюсь:

— Малость. Но ты видел, к чему это привело.

Рыжий брезгливо скривился, правда, не потеряв нить рассуждения, за которую держался:

— А как она все это сделала? Подсыпала свою траву? Но мы вроде не пили вина…

— Если бы все было так просто! Ворчанка и прочие зелья нужны для подмастерий, а мы столкнулись с мастером.

— Что ты хочешь сказать?

Я потянулся, разминая плечи.

— Женщина, захватившая нас в плен, не нуждается ни в каких подручных средствах. Она напрямую вмешивается в наши сознания посредством крови.

— Крови?

— Видишь ли… — Эх, все-таки придется углубиться в давнюю историю. — Много веков назад в одной семье начали рождаться дети, одаренные способностью воздействовать на воду без применения какой-то особой магии. Они просто говорили с водой, и вода их слушалась. К примеру, захотелось им немного льда посреди жаркого лета — попросили и обрели просимое. А вокруг ничего не изменилось, и даже самый наблюдательный маг не заметил бы колебаний Силы.

— Так не бывает!

— Бывает. Этим свойством были наделены их тела, а умение приходило с возрастом и каждодневными занятиями. Но вода ведь течет не только в руслах рек и ручьев, она наполняет и нас… Не знаю, почему этому роду не удалось подчинить себе весь мир. Впрочем, и от одной женщины, как оказалось, может исходить очень большая опасность.

— Она заговаривает кровь?

— Время от времени. По крайней мере ей ничего не стоит заставить нас уснуть или умереть, просто остановив кровоток, и для этого не потребуется ничего, кроме ее желания.

Рыжий растерянно взъерошил пятерней волосы.

— Но если она так могущественна, зачем тогда понадобилась та трава?

— Она одна, Борги. Понимаешь? Одна. Ей не добраться до всех сразу, а с ворчанкой все стало бы намного проще. Довольно было бы подчинить себе нескольких человек, снабдить их приворотным зельем и отправить на четыре стороны. При удачном стечении обстоятельств через пару лет весь мир бы стоял перед ней на коленях.

— Не хочется верить.

— Не верь. Да и не будет так, как я сказал, потому что о ворчанке уже известно, а значит, надо искать другие способы. Или растить новую траву.

Проще всего было бы заманивать людей на берега лунного озера и дарить приют освободившимся душам, но в здравом уме никто не заставит себя пересечь границы черно-белой Нити.

— Как думаешь, вырастит?

— Наверняка.

Борг зло ударил кулаком по колену:

— Мы так много узнали, а что толку? Сидим здесь и не можем ничего сделать!