Право быть

Захотелось улыбнуться. Я так и поступил бы, если бы по вопросу Роллены можно было понять, какой ответ устраивает ее больше, однако трудность состояла в том, что сама вопрошающая никак не могла определиться со своими предпочтениями. А действительно, кого, к примеру, я бы предпочел видеть рядом с собой в столь ответственный момент, новичка или ветерана? С одной стороны, обладающий примерно таким же, как и ты, опытом кажется более удобным напарником, с другой — неминуемо станет соперником. Что же касается знатока своего дела, тот может или загубить твою намечающуюся карьеру, или исподволь чему-то тебя научить. Оба варианта имеют свои недостатки и достоинства, это верно. Только выбирать-то нужнее сейчас мне, нежели Роллене!

— Я не служил в Опоре, если вы об этом, дуве.

Она кивнула, надеюсь, правильно оценив мою уловку. Нет никакого смысла представляться новичком, поскольку любая случайность способна выявить мою невольную ложь, корчить же из себя ветерана вовсе смешно и глупо. К тому же пока неизвестно, какие чувства питает сама девушка к будущим возможных сослуживцам, а сразу нарываться на настороженную ненависть мне не с руки.

— Но знаете, что и как?

— Пожалуй.

Роллена перевела сосредоточенный взгляд на воду, словно собиралась пересчитывать пробегающие под мост волны, и, неожиданно покраснев, спросила:

— Как вы думаете, мне стоило одеться иначе?

Иначе? А чем плох кружевной лиф, в меру скромный и весьма уместный посреди летней жары? Чем плоха юбка с подолом на ладонь короче придворных нарядов, чтобы не мести мостовую? Нет, девочка, с одеждой у тебя все в полном порядке.

— Может быть, нужно было… по-мужски?

Я качнул головой, стараясь выглядеть слегка негодующим:

— Вы женщина, дуве, очень красивая женщина, и даже думать не смейте рядиться в чужие наряды. Гордитесь тем, кто вы есть, и тогда мир тоже будет вами гордиться.

Она резко повернулась в мою сторону. Светлые брови удивленно взлетели вверх и сразу же опустились, угрожающе сдвигаясь.

— Вы поэтому пришли сюда?

— Я пришел сюда по улице, дуве.

— Вы прекрасно поняли, о чем я говорю, не притворяйтесь! Вам ведь захотелось посмотреть, верно?

В гневе Роллена всегда была хороша, насколько я помню, но полгода назад ее голос еще не обладал стальными нотками, а васильковые глаза не могли похвастать пронзительной глубиной грозовых туч.

— Посмотреть на что, дуве?

— На меня! И как, насмотрелись?

Признаться, еще нет. Потому что смотрю и не узнаю свою старую знакомую. Прошло ведь всего ничего, несколько месяцев, ерунда по меркам не только вечности, а изменения налицо, причем в самом прямейшем из прямых смысле.

Раньше облик Роллены казался кукольным. Казалось бы, тонкость и правильность черт никуда не ушла, молочная белизна кожи и пухлость губ — все осталось при своей хозяйке, но теперь можно было с уверенностью утверждать: тот, кто трудился над живой куклой, был настоящим мастером, потому что с лица девушки каким-то чудом сошла патина пустоты.

Из уродины можно сделать красавицу, пусть и с большими затратами, но зато и постороннему наблюдателю известно, в каком направлении двигаться, ведь каноны красоты не столь обширны, как хотелось бы. Но сделать красавицу еще прекраснее… Удивительно, что такое вообще возможно. И дело не в том, какими глазами кто на кого смотрит, отнюдь. Дело в том, чтобы найти тот самый единственный штрих, способный избавить совершенство от мертвенного покоя. Неужели таковым штрихом оказалась простая и обыденная цель, хорошо знакомая каждому живому существу? Цель найти свое место в жизни?

— Вам все рассказали обо мне? Ничего не упустили?

Солгать? Ответить искренне? В хитросплетении человеческих чувств разобраться сложнее, чем в Кружеве заклинаний мира, всех вместе взятых. И, самое обидное, совершить опасную ошибку, разрывая ту или иную ниточку или затягивая узелок, намного вероятнее.

— Я предпочел бы услышать вашу историю из ваших уст, дуве, вот только…

— Только?

— Кто сказал, что я вообще хочу ее слушать? — Улыбаюсь, доставая бумагу с предписанием. — У вас ведь точно такая же?

Роллене ничего не оставалось, как кивнуть, сглатывая то ли гнев, то ли обиду.

— Значит, сегодня мы равны. Когда на башне пробило полдень, прошлого не осталось. Мы пришли на этот мост, чтобы шагнуть в будущее, не правда ли? С воспоминаниями пусть каждый разбирается сам, а что касается сплетен… Только дураки и коровы день за днем жуют одну и ту же жвачку. Если вы посчитаете нужным что-то рассказать о себе, расскажете. Но не раньше, чем мы все-таки узнаем, зачем нас позвали сюда.

— Разумные слова, юноша. Разумные и правильные. Если хочешь чего-то достичь, не стоит тратить время почем зря.

Он появился позади нас совершенно бесшумно, и это казалось тем более странным, что его правая рука опиралась на увесистый короткий посох, по всей видимости, помогавший немощным ногам нести грузное тело.