Право – язык и масштаб свободы

– Не имеет смысла рассматривать права и свободы в «чистом виде», т. е. в отрыве от социально-правового положения субъекта-носителя. Так, к примеру, закрепляя в качестве естественного права принадлежащего каждому человеку с момента рождения, право на жизнь, законодатель вместе с тем допускает в отношении определенного круга лиц возможность насильственного лишения жизни, в том числе и во внесудебном порядке, объясняя это государственной целесообразностью, сводящейся к сакраментальному выбору «наименьшего из двух и более зол»[476]. Из сказанного следует, что институт прав и свобод человека и гражданина следует рассматривать в неразрывной связи с субъектом-носителем и средой реализации.

– Права и свободы человека и гражданина представляют собой инструменты реализации субъективных интересов личности и с одинаковой вероятностью могут использоваться индивидом, как в правомерной, так и в противоправной деятельности. Подтверждением этому может служить изложенное в п.3 ст. 17 Конституции России положение: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Таким образом, законодатель допускает возможность использования субъективных прав и свобод в противоправных целях.

Из сказанного можно сделать два вывода: во-первых, права и свободы человека и гражданина объективно не являются «общечеловеческим достоянием» и должны рассматриваться в неразрывной связи с конкретными лицами в конкретных жизненных обстоятельствах; во-вторых, инструментальный характер прав и свобод, позволяет говорить о них как о средствах юридически значимой деятельности, при помощи которых люди могут совершать и правомерные, и противоправные поступки.

2. Отношения между государством и гражданским обществом как среда реализации прав и свобод человека и гражданина

Термин «гражданское общество», часто употребляемый в научной литературе, публицистике и политике, вместе с тем, вплоть до настоящего времени не получил законодательной дефиниции. Отсутствие единства в подходах к пониманию формы и содержания гражданского общества, объясняет множественность концепций, в рамках которых высказываются различные зачастую противоречивые точки зрения. На мой взгляд, гражданское общество представляет собой неформальное социальное объединение в основу создания и функционирования которого положены принципы самоорганизации, самоуправления, самообеспечения. Члены гражданского общества в своей деятельности руководствуются субъективными интересами, которые не вступают в коллизию с интересами государства, но и не совпадают с ними. Отношения между гражданским обществом и государством в идеале должны основываться на двух ключевых началах: автономности и симбиоза. Автономность гражданского общества по отношению к государству заключается, прежде всего, в фактической способности решать собственные интересы за счет собственных ресурсов. Симбиоз означает, что государство для гражданского общества является социально-пространственной средой «обитания», инструментом установления правового режима организации и функционирования образующих гражданское общество социальных групп, органом осуществления контроля за законностью и правопорядком. В свою очередь, гражданское общество выступает по отношению к государству в качестве катализатора экономико-правового развития и, вместе с тем, конкурента в области экономических отношений, а также организации осуществляющей общественный контроль за государственной деятельностью в правотворческой и правореализационной сферах. Взаимодействие государства с гражданским обществом представляет собой своего рода контракт, в рамках которого участвующие стороны оговаривают взаимные права, обязанности, ответственность. При этом контракт, представляя собой совокупность правил «предоставления и оплаты услуг», исключает какие бы то ни было моральные притязания и обязательства сторон по отношению друг к другу. Каждая из сторон вправе разорвать сложившиеся отношения в любой момент, при условии, что это не нарушает условий контракта[477]. Выполнение «контракта» заключенного между государством и гражданским обществом влечет накопление «социального капитала», представляющего собой набор неформальных ценностей и норм, которые разделяются членами группы и которые делают возможным сотрудничество внутри этой группы. Если члены группы смогут рассчитывать на то, что другие будут вести себя честно и на них можно будет положиться, то они смогут доверять друг другу. «Доверие подобно смазке, которая делает работу любой группы или организации более эффективной»[478]. Таким образом, основу взаимодействия государства и гражданского общества составляет определенный запас «социального капитала», обусловливающего доверие сторон-партнеров и, как следствие выполнение ими предусмотренных контрактом обязательств.