Право – язык и масштаб свободы

Однако, обретя статус закона, воля государева должна была иметь определенные юридические формы. В своей книге «Теория закона» Ю. А. Тихомиров говорит о том, что «закон в материальном смысле рассматривается как акт государственной власти, содержащий правовые нормы общего характера, а закон в формальном смысле охватывает любые акты, изданные законодательным органом безотносительно к характеру содержащихся в них норм»[91]. Получается, что любой акт, изданный на высшем государственном уровне следует рассматривать в качестве закона российского государства[92]. С подобным утверждением нельзя согласиться. Возникает вопрос: являются ли тождественными категориями понятия «закон» и «законодательный акт»? Думается, нет. Оставив пока проблему, насколько указное право, в принципе, имеет право называться законом, следует обратить внимание на то, что в процессе функционирования законодательная власть издавала постановления как нормативного, так и ненормативного характера, называемые общим термином «узаконения». Следовательно, в системе имперского права следует дифференцировать законодательные акты (узаконения) и законы.

Говоря о системе законодательных актов (узаконений) обычно различают:

1) указы – акты высшей юридической силы, содержащие нормы общезначимого характера. Можно назвать такие значимые акты как Указ об учреждении губерний и о расписании к ним городов 1711 г., Указ об учреждении Правительствующего Сената и о персональном его составе 1714 г., Указ о фискалах и о их должности и действии 1721 г., Указ о должности генерал-прокурора 1724 г. и др.

2) уставы (артикулы) – акты, содержащие нормы права, регламентирующие организацию и деятельность отдельного ведомства, либо определяющие порядок правового регулирования в определенной сфере социальных отношений. Таковы, например, Артикул (Устав) воинский 1716 г. и Артикул морской 1720 г., Устав вексельный 1729 г., Устав благочиния 1728 г. и др.

3) регламенты, учреждения, образования – документы, нормы которых регулировали порядок организации и деятельности государственных учреждений. В качестве примеров могут быть названы Генеральный регламент 1720 г., регламенты отдельных коллегий 1719–1721 гг., Учреждение о губерниях 1775 г., Образование Государственного Совета 1810 г., Образование министерств 1802 и 1811 гг. и др.[93]

Особое место в системе законодательных актов (узаконений) Российской Империи занимали манифесты и грамоты.

Традиционно в современной юридической литературе манифест характеризуется как декларативный акт, содержащий в себе специализированные нормы (как правило, нормы-цели и нормы-принципы). В основу такого подхода положен дословный перевод позднелатинского термина manifestum – призыв. Однако, подобная смысловая характеристика применительно к манифестам, принимаемым в условиях императорской России, на наш взгляд, не отражает в полной мере функциональную нагрузку данного вида узаконений. Представляется, что целесообразно выделять три вида манифестов: доктринальные манифесты, манифесты-преамбулы и правоприменительные манифесты.

Доктринальный манифест выполнял те же функции, которые в настоящий период выполняет государственная доктрина, то есть определял наиболее значимые направления государственной политики в определенной сфере социальной жизнедеятельности. К доктринальным манифестам следует отнести Манифест о даровании вольности и свободы дворянству 1762 г., Манифест об усовершенствовании государственного порядка 1905 г. и др.

Манифест-преамбула не имел самостоятельного значения и использовался в качестве вводной части к соответствующему документу. Так, Образование Государственного совета 1811 г. по структуре представляет собой двуединый акт, состоящий из Манифеста и собственно Образования. В Манифесте раскрываются причины, вызвавшие создание Государственного совета, закрепляются основные принципы его деятельности и определяются предметы ведения образуемого органа.

Правоприменительные манифесты использовались для объявления монархом о его правах или намерениях, а также информирования о каком-либо чрезвычайном событии. Примерами правоприменительных манифестов являются акты «О коронации императора Петра II», «О вступлении на Всероссийский престол Государыни Императрицы Елизаветы Петровны и об учинении присяги» и др.[94]

Грамоты выполняли функции актов наделительного характера. В частности, Жалованная грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 1785 г. подтверждала основные положения Манифеста 1762 г. и в значительной степени преумножала привилегии представителей дворянского сословия. Грамота на права и выгоды городам Российской Империи 1785 г. регламентировала организацию и деятельность вводимых органов городского самоуправления[95].