Право – язык и масштаб свободы

Книгу “Демократия и тоталитаризм” Раймон Арон писал на материале лекций, прочитанных еще в 1957–1958 гг. в университете Сорбонны, но в 2015 г. его идеи становятся снова актуальными для раскрытия феномена свободы в дискурсе отечественной правовой системы: «в режимах с единовластной партией нет особого понимания свободы, отличного от того, которым пользуются режимы конституционно-плюралистические. Неверно, что смысл слова “свобода” различен по разные стороны “железного занавеса”. Верно только, что до сих пор все свободы никогда не гарантировались одновременно всем гражданам. Каждый теоретик поет хвалу своим взглядам, выделяя то, что дает его режим и в чем отказывает другой. Подобные споры о достоинствах и недостатках режимов понятны и уместны. Возможна ли философская концепция свободы, которая оправдала бы выбор в пользу определенного режима – в частности, режима с единовластной партией? Не думаю. Философы охотно объясняют, что высшая свобода сливается с разумом. Став разумным, человек поднимается над конкретикой и достигает некоей всеобщности. Но, как сказали Кант и Огюст Конт, такое воспитание разума непременно проходит через подчинение труду и закону, и оно обязательно везде и всегда»[266].

Для воздействия на потенциальных тиранов, успешного формирования и отстаивания демократического режима в государстве должны развиваться анархические дискурсы. Только в противопоставлении анархии и тоталитаризма возможно реальное функционирование демократических институтов. “Всякое правительство стремится стать единоличным; таково его первоначальное происхождение, такова его сущность. Будет ли парламент избран с цензовыми ограничениями или посредством всеобщего голосования, будут ли депутаты избираться исключительно рабочими и из среды рабочих, парламент всегда будет искать человека, которому можно было бы передать заботу об управлении и подчиниться. И пока мы будем поручать небольшой группе людей заведовать всеми делами – экономическими, политическими, военными, финасовыми, промышленными и т. д., как это делаем теперь, – эта небольшая группа будет стремиться неминуемо, как отряд в походе, подчиниться единому главе", – эти своевременные и по состоянию на 2015 г. мысли были записаны Петром Алексеевичем Кропоткиным в 1885 г. в период его нахождения во французской тюрьме[267]. Современный анархизм можно рассматривать как силу, призывающую к инфильтрации стагнирующей бюрократической машины в запуганном, избалованном нефтедолларами обществе.

Анархизм – философская концепция, превозносящая статус свободного человека в свободном обществе, выступающая против всех типов принуждения и эксплуатации человека человеком. Анархизм предлагает заменить власть чиновников солидарностью индивидуумов, которые на основе взаимной заинтересованности, взаимопомощи и личной ответственности смогут обеспечить лучший порядок, чем существующий, основанный на рабстве и принуждении.

Идеи анархизма и в XXI в. продолжает будоражить умы населения. Термины анархия и анархизм нередко безосновательно используются в общем синонимическом ряду с хаосом и беспорядком, однако такой подход не соответствует идеям классического анархизма. Среди принципов анархизма следует отметить отсутствие власти и принуждения, солидарность, свободу ассоциаций, равенство и братство (сестринство). Обращаясь к классическому анархизму, его исследователь Поль Эльцбахер рассматривает в качестве главных теории Годвина, Прудона, Штирнера, Бакунина, Кропоткина, Тукера и Толстого[268].

Анархическая философия никогда не была единой, она обогащалась опытом экзистенциализма, сюрреализма, фрейдомарксима и других влиятельных направлений мысли. Современный анархизм “декларирует свои основные ценности и цели – недосягаемые вполне, но всегда манящие, разворачивает огонь своей критики и предлагает конкретные пути и механизмы для продвижения в желательном направлении. Анархизм по своей сути – адогматическое, апофактическое, расчищающее путь мировоззрение, исполненное пафосом свободы и борьбы. Ликвидация опеки над личностью и отчуждения личности во всех его формах – основной постулат анархизма (при этом современный анархизм далек от старых иллюзий о “гарантированности” прогресса и от “финалистических” утопий). Если прогресс вообще возможен, если возможно какое-то благо, то – на путях свободы, а не рабства, опеки и отчуждения – таково анархическое кредо сегодня”[269].