Право истинной невесты

Я сжала крепче молоток. И ударила снова, не жалея сил. Ещё раз.

Хрупкий камень пошёл трещинами, и на миг мне стало безумно стыдно. Сейчас я была варваром похлеще людей Нарисса и Гордона, распоряжающимся в моём собственном доме. Но я представила непонимающие лица девчонок, которых вытаскивают из постелей, и, стиснув зубы, ударила ещё раз.

- Дальше я сам. - Альто мягко вынул у меня из рук молоток. - Я уже вижу, куда бить.

- Если ты не сдержишь слова и заберёшь документы себе.

Альто повернулся ко мне. Выражение его лица было неожиданно мягким.

- Помнишь, как я не надел амулет в термы? - негромко спросил он.

Я кивнула.

- Представь, что на тебе есть такой же амулет. Амулет недоверия, осторожности. чего хочешь. Он твой, и никто его у тебя не отберёт. - Лёгкая улыбка. - Но сейчас мне будет приятно, если ты его снимешь.

Я мрачно покосилась на Альто. А потом, помедлив, протянула руки к шее, наклонила голову, словно снимая воображаемую цепочку, и выпустила руку, бросая невидимый амулет на пол.

- Если я об этом пожалею, запеку тебя в печенье в качестве начинки, - предупредила я. - И это будет сухое, пригоревшее и совершенно невкусное печенье.

- Буду иметь в виду.

Альто прищурился и быстро, хирургически точно нанёс два удара. Всего два. Синий камень хрустнул, и среди осколков появился свёрток тонкой кожи.

Я не выдержала и ахнула, потянувшись к свёртку. Альто бросил на него взгляд и, помедлив, передал мне.

Я быстро разорвала шнуровку и чуть не уронила на пол тончайшую пластинку из синего камня. И нахмурилась: пластинка была испещрена символами, которые были мне совершенно незнакомы. Пиктограммы? Иероглифы?

Я без слов протянула пластинку Альто.

- Что это? - нахмурился он.

- Не знаю, но оставлять её здесь точно опаснее, чем брать с собой. Нариссу она достаться не должна.

Альто согласно кивнул, всё ещё хмурясь, а я принялась разглядывать остальное содержимое свёртка.

Два официальных документа также были мне незнакомы, но, к счастью, их я прочесть смогла. Один был сделкой о приобретении земель за Лареттой на чужое имя. Тут я почти не удивилась: Тейя знала, что другие кланы выказывают недовольство нашими обширными владениями, и решила подстраховаться. А второй документ... я изумлённо охнула... был законопроектом о кланах, разрешающим воспитывать всех детей в семье и запрещающим любые дискриминационные меры в отношении их матерей. Если риния хочет родить и воспитать мальчика в клане, никто не посмеет ей помешать.

- Прочти, - выдохнула я, протягивая документы Альто.

- Хм-м, земли, - протянул Альто. - Чудесные виды, кстати. Неужели они сейчас ничейные?

- Проклятье, ты только о деньгах и думаешь?

Альто небрежно перелистал страницы и перешёл ко второму документу. И присвистнул:

- Такой прогрессивности я от вашего клана не ожидал, надо же. Неужели с вами действительно можно разговаривать?

Я его не слушала. Я отвлекла его, а это значило, что у меня были драгоценные минуты, чтобы уничтожить списки, которые жгли мне руки. Всего несколько столбиков с именами, но каждое из них было живой жизнью.

Я уже почти швырнула списки в огонь - и вдруг остановилась. Под ними был ещё один конверт.

И адресован он был мне.

- Леонора? - Альто вдруг оказался рядом. - Что это?

Я едва заметила, что он назвал меня не по имени. Нет. Нельзя думать о себе. Я стрелой метнулась к камину, свернула списки имён в плотную трубочку, перекрутила и бросила в огонь.

Альто остановился у камина, глядя, как бумага тает в пламени.

- Копий нет? - негромко спросил он. - И ты не знаешь этих имён наизусть?

- Далеко не все, - машинально ответила я, сжимая в руках конверт. Всё. Неужели всё? Альто сжал моё плечо.

- Я покажу Гордону законопроект, который мы нашли. Что до земель, боюсь, мне придётся поделиться ими тоже. но в руки Нарисса они не попадут, обещаю. Устроим там национальный парк.

Я слабо улыбнулась:

- Правда?

- Правда. Обожаю разврат на природе.

- Альто!

Мой взгляд упал на конверт, и смех оборвался. Потому что я узнала почерк бабушки.

- Приберись тут хотя бы немного, - глухо сказала я. - И дай мне минуту.

- Что, теперь моя очередь мыть посуду? - хмыкнул Альто. Но послушно отошёл.

Я подошла к окну. Оттуда тянуло ночным холодом, но я устроилась на подоконнике, не замечая ветра.

И вскрыла конверт.

Оттуда немедленно выпала записка. Я едва успела её подхватить.

«Тейя,

если меня не станет, ты отдашь это письмо Коре, если посчитаешь нужным. Я не хочу, чтобы девочка забивала себе голову своим прошлым: на пользу её личной жизни это не пойдёт. Не желаю, чтобы моя внучка стала в собственных глазах трагической героиней: я видела подобные глупости и раньше, и никому не стало от этого лучше.

Но если Кора окончательно замкнётся в себе и откажется проходить инициацию, боюсь, другого выхода у нас не останется. Отдай ей письмо, и пусть знает правду».

Подписи не было. Впрочем, бабушка никогда не считала нужным подписываться.

Тейя и бабушка знали что-то о моём прошлом. Что-то, чего не знала я. И на ум приходило лишь одно имя.

Фрэнсис.