Право крови

Ульдиссиан поглядел на брата, но Мендельн, против обыкновения, оставался безмолвен. Странное дело: вопреки вполне разумным советам Лилии, Ульдиссиану страшно хотелось отправиться в Парту. Если Малик надеется застать его там врасплох, то обнаружит, что намеченная жертва более чем готова закончить предыдущее столкновение.

– Едем в Парту.

На лицах спутников отразились самые разные чувства. Ахилий откровенно обрадовался, Лилия же взглянула на него с осуждением. В глазах ее вспыхнул огонь, какого Ульдиссиан еще ни разу за нею не замечал, однако аристократка вмиг взяла себя в руки, с дрожью перевела дух и согласно кивнула.

– В Парту, так в Парту, – согласилась она, наконец, улыбнувшись. – Хоть на край земли, хоть за край, лишь бы с тобою, любовь моя.

Такой перемене чувств Ульдиссиан был очень рад. А злилась она, должно быть, всего-навсего из опасений за него. В конце концов, это его Малик желает взять в плен…

Однако ей-то, и всем остальным иерарх Церкви Трех готовил смерть! Но ничего, ничего. Если Малик вновь нанесет удар, Ульдиссиан позаботится, чтобы они опять остались целыми и невредимыми. Как же иначе? Ведь из-за него им тоже предстоит мчаться навстречу возможной опасности!

С Ахилием во главе все пятеро тронулись к городку и, следуя указаниям охотника, остановились невдалеке от окраины. Действительно, как Ахилий и говорил, до окраины Парты оказалось меньше часа пути. Величиной Парта намного превосходила Серам, и даже Тулисам. Здесь Ульдиссиан впервые в жизни увидел своими глазами дома о четырех этажах. Рядом с ними амбары самых богатых соседей казались жалкими хижинами. Каменные и деревянные фасады покрывал гладкий слой штукатурки, придававшей домам непомерно роскошный вид. Арчатые крыши покрывали внахлест, наподобие черепицы, резные деревянные плашки, а уж улицы…

Улицы городка – и те были не земляными, каменными! По каменным мостовым дробно цокали копыта коней, колеса повозок грохотали, словно небо в грозу! Столько народу, как в Парте, Ульдиссиан, пожалуй, не видал за всю жизнь, а разнаряжены многие были так, что рядом с ними он чувствовал себя нищим оборванцем. Правду сказать, из всех пятерых одной Лилии было бы не стыдно показаться здешним жителям на глаза.

Тут путников кто-то окликнул. Помня о том, что в Парте никто из них никогда не бывал, Ульдиссиан замер, насторожился. Но нет, это оказалась совсем не засада: прямо к коню Ахилия подбежал сбоку какой-то юнец.

– Ага, а вот и Седрик! – воскликнул охотник, взъерошив копну волос на макушке мальчишки. – Я же сказал, что мы скоро будем!

– А я и отца позвал, да! – едва переводя дух, отвечал Седрик.

И вправду, следом за мальчуганом к путникам подошел царственного вида господин, по крайней мере, десятью годами старше Ульдиссиана, облаченный в просторные, коричневые с черным одежды, при виде коих в сердце крестьянина немедля встрепенулось недоверие. Выходит, отец Седрика – тоже какой-то священнослужитель?

– Спокойно, спокойно, – поспешил заверить его Ахилий, – это торговец, совсем как наш Кир. Возможно, даже знавал Кира, если мальчишка ничего не напутал.

– Это они, Сед?

С этим родитель будущего охотника, затвердев лицом, откинул со лба черные с серебром волосы длиною до плеч и пристально оглядел новоприбывших. На Лилии взгляд его задержался, а на Серентии вовсе застыл.

– А ведь я тебя знаю, хотя ты теперь совсем уже взрослая! Ты ведь – малышка Кира… Сара, если не ошибаюсь?

– Серентия, – помрачнев, ответила дочь Кира.

Тут же заметивший это, отец Седрика принял куда более серьезный тон.

– Прости, девочка. Не стоило тебе о нем напоминать.

Серентия, не ответив ни словом, благодарно кивнула.

Тем временем неподалеку, с любопытством разглядывая заезжих путников, начали собираться прочие горожане. Часть этого любопытства явно следовало отнести на счет встречавшего их человека, наверняка занимавшего в городке весьма высокое положение.

– Друзья, меня зовут Итон уль-Гараль, и я, хоть и сожалею о смерти старого товарища, сердечно приветствую его родных и знакомых.

Ульдиссиан пристально взглянул на Ахилия.

– Похоже, они оба в нашем приезде не сомневались.

– Я поставил на то, что ты скажешь «да», только и всего. А когда Седрик сказал, что его отец – один из первых купцов в городке, позволил себе, прошу прощения, Серри, воспользоваться именем Кира… ведь Кир, сколь мне помнится, знал в этих землях всех собратьев по ремеслу. Ну, а Седрик ответил, что побежит и расскажет отцу и о нас, и о сказанном мною о старике…

Вспомнив былое, мастер Итон лукаво сощурился.

– Да, торговался Кир просто на славу, – вставил он.

– Одним словом, я и рассудил: раз уж путь привел нас почти к самой Парте, видно, самой Судьбе угодно, чтоб мы заглянули сюда.

– Это Малику угодно, чтоб мы заглянули сюда. Не забывай о Малике, Ахилий.

– В чем дело, друзья? – вмешался купец, очевидно, стремясь предотвратить назревавший меж ними спор. – Что-то неладно?

– Об этом здесь говорить не стоит, – вполголоса ответил Ульдиссиан. – Об этом нам, мастер Итон, лучше побеседовать без лишних ушей. И вашему старосте сообщить тоже следует.