Право крови

В первых двух книгах я пытался анализировать тот благоговейный трепет, который люди испытывали перед персоной короля Англии. Это единственное, что объясняет, почему король Генрих остался жив, несмотря на то, что Йорк пленил его и на протяжении месяцев удерживал в неволе. Но одно дело – благоговение перед монархом, и несколько другое, когда этот человек еще простым мальчиком растет на твоих глазах и лишь постепенно дорастает до короля. Верно говорят, что не бывает пророка в своем отечестве, потому и Уорик, накопив гнев на Эдуарда и его жену, решился опрокинуть устои и схватить короля, ввергнув его в заточение. История эта не так проста, но суть ее сводится к тому, что Невиллы спровоцировали на севере восстание с целью завлечь туда Эдуарда и устроить ему засаду. Архиепископ Йорка Джордж Невилл на самом деле участвовал в том заговоре, равно как и Джон Невилл, на тот момент маркиз Монтегю. Верно и то, что отец Элизабет Вудвилл граф Риверс и ее брат сэр Джон Вудвилл были казнены в ходе пародии на судилище. Невиллы мстили за свою униженность и притеснение. Месть их была яростна и вместе с тем зрелищна.

* * *

Точная продолжительность пленения Эдуарда IV неизвестна, однако летом 1469 года граф Уорикский Ричард Невилл держал в плену сразу двоих королей Англии – Генриха Ланкастера в лондонском Тауэре и Эдуарда Йорка в замке Уориков в Миддлхэме. Именно за это невероятное положение вещей он, наряду с прочим, снискал себе прозвище «Делателя королей». По-видимому, он предположил, что выиграет от пленения Эдуарда, хотя подлинные его намерения не известны никому. Чего он хотел? Посадить на трон Джорджа Кларенса? Восстановить правление короля Генриха? Налицо был ряд вариантов, но Уорик не прибег ни к одному, так как страна вспыхнула огнем. Оно и немудрено, при низведенном до состояния манекена, никем не любимом Генрихе – но Уорик совершенно не ожидал такой вспышки всеобщего гнева.

Восстания, смертоубийства, поджоги, повсеместная смута расползлись по стране с невероятной быстротой. К этому, несомненно, приложила руку Элизабет Вудвилл, но нельзя сбрасывать со счетов и тысячи солдат, сражавшихся за Эдуарда при Таутоне. Всего девять лет спустя они были все еще живы-здоровы и заключение своего короля восприняли с большим негодованием.

* * *

Свои силы Уорик явно переоценил. В сентябре 1469 года он пришел к Эдуарду и предложил ему свободу в обмен на полное прощение и амнистию за все содеянное. Эдуард всегда был человеком слова, и Уорик, безусловно, верил ему и считал, что сделка будет иметь вес. Современному читателю такая доверчивость покажется несколько странной, но, возможно, у Уорика просто не оставалось иного выбора.

Я подозреваю, что подлинный разгул антиневиллских настроений не зафиксирован никем, и прежде всего самим Уориком. Вполне вероятно, что он был на грани безумия и опасался за свою жизнь. А между тем большое число его имений оказалось чрезмерной ношей, беззащитной перед таким числом организованных нападений, уязвимой перед ночными поджогами и бунтами на местах. Видимо, положиться на слово Эдуарда и дать ему свободу Уорика вынудило именно отсутствие иных вариантов.

Надо отдать Эдуарду должное: он не нарушил данного им помилования и амнистии. С расстояния в пять веков невозможно узнать, что именно случилось потом – пришел ли в действие некий план отыскать в помиловании лазейку или произошло что-то другое. Через несколько месяцев после замирения ланкастерские повстанцы, очевидно, выставили Уорика и Джорджа Кларенса как изменников, хотя были ли те обвинения правдивы, нам уже не узнать. Страна все еще кипела котлом, то тут, то там вновь разгорались смуты и восстания. Но информация та была новая, и потенциально она являлась преступлением, на которое согласованная ранее амнистия не распространялась. Эдуард приказал схватить обоих преступников, и те решили бежать к побережью вместе с Изабел, которая была тогда на сносях. Первой мыслью Уорика было добраться до своего большого корабля «Троица», пришвартованного в Саутгемптоне. Но дорогу ему преградил Энтони Вудвилл, на тот момент адмирал Эдуарда Йорка. Тогда Уорик со своей женой Анной, герцогом Джорджем Кларенсом и герцогиней Кларенской Изабел отправились во Францию на небольшом суденышке. Однако Эдуард уже разослал приказ по своим форпостам на границах, охватив также Ирландию и крепость Кале: Уорику и Кларенсу никакой помощи не оказывать. Вход в порт Кале беглецам преградил гарнизон крепости. Все вчетвером они оказались заперты на море, как в ловушке, с закрытыми для них берегами Англии и Франции. Изабел разродилась прямо на борту, и родившаяся девочка – первая внучка Уорика – действительно оказалась либо мертворожденной, либо умерла от холода и сырости. Реакция на все эти события и неутоленный гнев толкнули Уорика в руки Маргарет Анжуйской – и сотрясли Англию до основания.

Конн Иггульден

Лондон, 2015