Право любить (СИ)

— Что ты наделал! Это живые люди, не смей заставлять их страдать и здесь! Они же любят друг друга, так нельзя, Рафаил! — подскочив к нему, я попыталась поймать его взгляд, заставляя его почувствовать, то, что чувствую я.

— Ничего, если любят — значит, любовь станет крепче, иногда беды сближают! Она была предупреждена!!! Разве нет?!! — жестко отрезал он, скрежеща сталью своего возмущенного голоса. — Она подвергала тебя опасности своими расспросами! Если до неё не доходит так, значит, будем внушать по-другому!

— А если она заречется не думать и не копать под это, ты обещаешь, что Джейку станет легче? Прошу тебя! Последний раз. Ну? Я очень её люблю. …И тебя люблю. Я попытаюсь ещё раз внушить ей, как нужно думать. Рафаил?

Хмуро глядя на меня, он задумчиво кивнул, и мне больше ничего было не нужно. Я уже бежала к выходу.

Это был не больничный коридор — это был словно светящийся туннель между жизнью и смертью, а там на другом его конце операционная, где решается исход. Здесь, где пахло стерильностью, а от тишины и напряжения ползли мурашки, ссутулившись, стояла Камила. Вмиг осунувшаяся, сжавшаяся в комок, с глазами полными боли.

— Прости меня Кэм, — прошептала я, обнимая её. — Не получилось вас уберечь. Ты только начала разговор и это не замедлило сказаться. Это предупреждение, второго не будет. Сейчас в твоих руках жизнь Джейка. Чтобы было доходчиво, они всегда выбирают самое уязвленное место, у тебя в данном случае это твой любимый мужчина. Не нужно клясться мне, дай слово сама себе, что никогда больше ты не станешь думать о необъяснимых случайностях, вьющихся вокруг меня, о Бали, о том, где я была и всяком подобном. Не будешь пытаться разбираться во всем этом, откапывать правду и являть её миру. Как только ты выберешь, что тебе дорого — Джейку тут же станет легче.

В первый раз я видала её рыдающую. Уткнувшись мне в плечо, она горько расплакалась.

— Что же это такое, Софи? Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось! О, боже, я его люблю, я жду от него ребёнка! Будь проклята эта правда! Я уже выбрала! Пусть мне вернут Джейка живым! Только бы ничего не случилось!

Мы ждали. Тихо. Молча. Камила невидящими глазами смотрела в одну точку. Я успокаивающе гладила её по руке, и мысленно просила своего демона. Как в замедленной съемке дверь операционного блока медленно открылась. Вышел уставший доктор. Почему у всех докторов такие непроницаемые лица? Он остановился возле Камилы, покачал головой, задумавшись, сунув руки в карманы. Разве он не замечает, какими безумными и умоляющими глазами смотрит на него эта несчастная женщина?!

— Что?! — не выдержала я, трясясь от неопределенности.

— Он жив. Пуля прошла возле сердца, в каком-то миллиметре, но операцию он выдержал. Конечно, состояние тяжелое, но, думаю, пойдет на поправку. Будем ждать.

— Пустите меня к нему! Пусть он под наркозом, но я больше не выдержу! Я умоляю вас, доктор, разрешите мне побыть рядом с ним! — взмолилась Камила, перегородив ему дорогу.

— Только не долго.

Я ещё какое-то время постояла в одиночестве угнетенная этим местом и ошеломленная случившимся, затем, как бы нехотя, поплелась домой. С порога бросила сумку на столик, и не раздеваясь уселась на диван. Кайл уже был здесь. Стоял, глядя в окно.

— Это жестоко! — бросила я ему.

— Зато так лучше усваивается урок.

— Ненавижу это твоё равнодушие в голосе! Ненавижу это равновесие, эти безумные правила! Чудовищно, несправедливо и кошмарно!

— Это не равнодушие, тебе просто сложно меня понять, а мне сложно разобраться в твоих эмоциях. Когда ты в отчаянье и сбита с толку, мне тяжело нащупать в тебе любовь и это выводит меня из равновесия. Не нужно злиться — я должен был так поступить. Мне не доставляет удовольствия причинять тебе боль. Он поправиться. Этим я спас и тебя и твою любопытную подругу. Такова жизнь в этой зоне, у всех свои кубики перевёртыши. Если есть радость, то у этой радости существует обратная сторона. Если есть свет, то его обратная сторона — тьма. И так во всем. Одно и тоже событие одного заставляет плакать от счастья, другого рыдать от горя. Мир живых людей — это огромный кубик-рубик, который никто и никогда не сложит, так и вращаются разноцветные квадратики, — Кайл присев рядом, потянулся ко мне. — Скажи мне волшебное слово, чтобы я перестал сходить с ума. Меня пронизывают иглы твоих мыслей, но ведь я приклеен к тебе, мне невыносимо без тебя!

— Да, меня завалило ворохом эмоций, раздирает множество чувств, но «люблю» неизменно под всем этим скрывается, — прошептала я. — Не нужно сходить с ума. Мне только ещё чокнутого демона не хватало, хотя …ты и так ненормальный. — Я улыбнулась. Он тоже.

— Хочу немного поприставать к тебе с расспросами. Помучаю тебя немного, можно? Ответь мне кто такая Урсула? Ты упомянул это имя, когда поймал своей грудью предназначенную мне пулю.

— О!!! — недовольно проворчал Кайл, откидываясь на спинку дивана. — И угораздило же меня выбрать себе этого пронырливого большеглазого журналиста, которая одержима идеей разузнать все подробности! Зачем тебе это Софи?!