Право на безумие

В машине они ехали молча. Каждый думал о своем, и не хотел мешать другим. Было очень хорошо, и почему-то немного грустно. В обыденность вернул водитель, который доехал до развилки и задал вполне резонный вопрос: «Куда дальше?» Леший встряхнулся, махнул рукой в нужную сторону, и все заговорили. Сразу, громко и ни о чем. А потом закричала Арлетта.

- Оксана!!!

Оксанку били и пытались усадить на заднее сидение автомобиля два парня бандитской наружности. Аля ногой вышибла дверь и, на ходу выскочив из машины, помчалась вперед. Водитель, проследив взглядом за полетом еще одной двери, ойкнул и остановился. Маша с Ванечкой, ни о чем не спрашивая, бросились следом за своей подругой.

Алексей вышел последним. Внутри неспешно, но неотвратимо разгоралась злость. Злость не по отношению к кому-то конкретному, а какая-то древняя и могучая сила поднималась из глубины, вскипала и рвалась наружу. Самым страшным и одновременно приятным было то, что это чувство ему нравилось. Нравилось то, что можно в полной мере осознавать свою избранность и уникальность. Показать другим, что может он, и кто все остальные по сравнению с ним. Показать, что только он один сейчас властелин, и только он имеет право распоряжаться и своей, и чужой жизнью. И отобрать это право у него может лишь тот, кто в силах стать напротив и добиться в честном или не честном поединке его смерти. Рукоять плотно и привычно легла в ладонь, и он сделал шаг вперед. Неожиданно, из какого-то далекого далека прежней жизни, в голову вплыла веселая и матерная песенка: «Все, п…ц. Все, п…ц. Я теперь властелин колец». Кто пел и о чем, он не помнил, но, улыбнувшись, легко крутанул мечом и побежал мстить тем, кто осмелился поднять руку на мать его сына.

И вот тогда, когда он окончательно пришел в себя, раздался этот грохот, и вздыбилась земля, заставив куски асфальта разлететься в разные стороны.

В детстве старый учитель географии очень любил рассказывать, как образуются вулканы. Где-то глубоко под землей, сходятся тяжелые материковые плиты. Ломаются, наползают друг на друга, поднимают лежащие на них пласты, заставляя их выпячиваться и ломать земную поверхность, выплевывая наверх потоки красной лавы. Так оно все и происходило. Вот только вместо лавы в мирный, тихий провинциальный городок полезли те, кого ни сонные обыватели, ни тем более Леший видеть здесь не хотели.

В голове прогремел знакомый крик Старого «Враг. Бой». По телу пробежала волна тепла, и он прибавил шагу. Он видел, как поднимаются сбитые с ног судорогами земли его друзья, как несется навстречу битве огромный и странный зверь, узнал Сулина, вбегающего с Оксаной и своими подручными в дом, видел все, и шел вперед. Мимо всего этого, туда, где сейчас он был действительно нужен и мог сделать то, ради чего, наверное, судьба и наградила его этими возможностями и ради чего вложила волшебный меч в его руки.

- Лешка, там Оксана. Там Егор.

Брошенный в спину крик Арлетты был полон отчаянья. Он остановился, и неторопливо пошел назад.

- Аля, мне сейчас нужна твоя помощь. Ты знаешь, кто идет сюда, и знаешь, что будет, если они останутся.

Она опустила глаза.

- Там – он махнул рукой в сторону дома – Сашка Сулин. Он, конечно, псих, но гораздо более нормален, чем идущая сюда беда. И если не остановим их, то и здесь ничего не будет. Пойдем, Алечка. Боюсь, один не справлюсь.

Арлетта сжалась, словно от удара, а потом посмотрела ему прямо в глаза.

- Ты меня вернешь? Если останусь в живых, сама с этим после такой драки не справлюсь.

Он выдержал взгляд.

- Обещаю. Ты меня знаешь, я тебе никогда не врал.

Она уже игриво на него посмотрела, произнесла – «Ой, ли?», и побежала вперед, с каждой секундой увеличивая длину шага.

Ванечка неторопливо рвал руками металл ворот. Посмотрев на это, Леший улыбнулся и положил ему руку на плечо.

- Ребята, стойте здесь и никуда не лезьте. В дом никого не пускайте. Если мы с Арлеттой из боя не выйдем, забирайте из него женщину с ребенком и уводите их как можно дальше. Удачи вам. Живите долго.

Меч жег руку. Алексей резко развернулся и помчался туда, где выло, хрипело и рвалось на свободу неизвестное этому миру зло.

27

Внедорожник уперся бампером в поваленный тополь и остановился. Это дерево и его друзей посадили первые жильцы стандартных блочных пятиэтажок. Тополь стоял лет двадцать, а теперь упал, перекрыв собой проезжую часть, словно обозначив границу, с одной стороны которой было все как раньше, а с другой – новое и неизвестное. Неизвестное и страшное. Оно выло, гремело, кричало, трясло землю и приближалось.

Воронков неуклюже перелез через поваленное дерево и передернул помповик. Затвор клацнул, услужливо загоняя патрон в казенник. Александр Иванович немного подумал и вставил в обойму еще один патрон. Неожиданно машина взревела двигателем, сдала назад и, развернувшись, быстро помчалась прочь. Двое оставшихся в машине решили не рисковать, и быстро удалялись от страшного места.

- Вот козлы.