Право на чужую жену

кучей декоративных подушек, письменный стол, на полу ковер с длинным ворсом. Видно было, что все подобрано со вкусом и любовью.

Здесь действительно хотелось остаться жить. Растянуться на мягком ковре, завернуться в мягкий плед и обложиться игрушками, наблюдая, как играют дочери.

Яна тоже проснулась и теперь с интересом исследовала новую территорию. Примеряла, какую выбрать кровать, копалась в ящиках, таскала подушки. В глазах дочерей светился такой азарт, что я не решилась их прервать.

– Переодеваемся, моем руки и идем ужинать, раз уж проснулись, – скомандовал Саша. – Столовая на первом этаже. Жду вас через десять минут.

– Спасибо, – успела шепнуть, когда он проходил мимо.

Мужчина задержался, остановившись в нескольких сантиметрах от меня. Заставил посмотреть ему в глаза.

Ни улыбки, ни даже насмешки на лице. Только что-то темное, тягучее, пока еще сдерживаемое, мелькнуло в глубине глаз. Обожгло опасной близостью и предвкушением скорой расправы.

Так смотрит сытый хищник на загнанную в угол жертву.

Возникло желание отступить, попятиться в сторону, освобождая дорогу, хоть и понимала, что ему ничего не стоит меня обойти.

Столько времени прошло, столько лет, а я не перестала реагировать на него. На нечаянные прикосновения, на тяжелые взгляды, на его запах, присутствие рядом...

Чувства изменились, трансформировались в нечто уродливое, безобразное, обгладывающее до костей. Сколько я пыталась вытравливать их поцелуями и признаниями другого мужчины, сколько запрещала себе думать о нем, но болеть внутри не переставало.

– Ночью, когда близняшки уснут, поговорим, – отозвался спустя несколько секунд, намекая, что просто не будет. Взгляд задержался на моих губах. – А пока... спускайтесь в столовую. Ужин готов, нас ждут.

Ужин проходил в более приятной обстановке. Дочурки крутились, смешили друг друга, проказничали и невольно вызывали улыбку. Нам накрыли небольшой круглый стол в столовой. Тушеные овощи с курицей, парочка гарниров на выбор, легкий салат, свежевыжатый яблочный сок.

Леся и Яна, проголодавшись с дороги, слопали больше обычного, отбирая друг у друга лучшие кусочки. А после того, как разделались со своими порциями, попросились назад в детскую. Не все уголки комнаты были ими изведаны, не все игрушки поделены.

– Бегите, – улыбнулся Саша. – Мы с мамой позже присоединимся. Возможно.

Девчушки обрадованно запищали и убежали на второй этаж, оставляя нас вдвоем.

С их уходом ушла легкость в общении, исчезло хрупкое взаимопонимание.

Мне по-прежнему сложно было находиться с деверем наедине. Слишком близко, и даже не в физическом плане. Его дом, его столовая, его забота, пусть и вынужденная, невольно сближали, подавая ложную надежду на то, что все будет хорошо.

Не будет.

И в этом я убедилась, стоило мне дернуться, желая уйти к девочкам наверх.

– Сядь! – обрубил он мою жалкую попытку сбежать. – И поешь нормально, – уже более миролюбивым тоном добавил следом.

Я действительно за вечер почти ничего не съела. И не потому, что невкусно или не хотела. Просто в ожидании своего приговора, а точнее Сашиных условий, о которых он намекал чуть ранее, у меня не лез кусок в горло. Улыбалась за ужином, наблюдая, как едят дочки, поддерживала разговор ни о чем, хвалила приготовленные блюда, а сама бесцельно гоняла овощи по тарелке и иногда пригубляла сок. – Я сыта. Пойду к девочкам.

– Посиди со мной?! – прозвучало странным тоном.

То ли угроза, то ли просьба с нотками отчаяния. Я так и застыла на полпути, не зная, как поступить.

– Я хочу поговорить об Андрее, – бросил на мою чашу весов недостающий аргумент, и я сдалась.

Это у меня уже отболело, притупилось и улеглось. Я пережила похороны, отплакала свое, отпустила прошлое, смирившись с тем, что мужа больше нет. А Саша только узнал о смерти брата, и скорбеть о нем у него еще времени не было.

На столе стоял графин с водкой. Две рюмки. Пока мы ужинали с детьми, мужчина даже близко не притрагивался к алкоголю, а вот сейчас усталым движением откупорил крышку и плеснул в обе стопки до краев. Протянул мне.

Он знал, что я практически не пью. Мой организм не воспринимал спиртное, сразу же реагируя рвотой даже на небольшие дозы. Максимум, что могла выпить, – это полстакана вина или стакан пива. Водку, коньяк, другие крепкие напитки я вообще не рисковала пробовать. Но сегодня напоминать об этом не стала.

– За Андрея! Земля тебе пухом, братишка! – выдохнул на одном дыхании.

Я покорно взяла из его рук полную рюмку и, не чокаясь, пригубила. Задержала дыхание, чтобы не чувствовать резкий запах.

Саша опрокинул содержимое стопки одним глотком и замер, уставившись невидящим взглядом в дальнюю стену. Молча обновил рюмки и снова выпил махом.

А вот это уже мне не понравилось. Отчаяние, злость, вина – не лучшие спутники беседы. Но ему плохо. Больно. И, наверное, нужно выговориться.

– Ты его хотя бы любила? – неожиданно уставился на меня тяжелым взглядом Саша.

Я растерялась, не зная, что ответить.

Любила?

Жила им?

Дышала?