Право на чужую жену

– Нет, – тряхнула головой. Вот теперь главное – не струсить. Не стушеваться под его темным взглядом и не забыть, зачем пришла. – Отпусти меня! Нас. С дочками. Я не сбегу, обещаю. И не обману. Выполню все условия договора, все, что скажешь, только... отпусти? Пожалуйста! – выпалила и замолкла, заметив, как резко накалился воздух вокруг. Как сквозняком повеяло угрозой, и по спине побежала толпа ледяных мурашек. – Я не хочу больше врать детям. Я устала, Саша. Устала играть в счастливую семью, в любящую жену, притворяться.

– И далеко ты собралась? – изогнулись в предвкушающей усмешке его губы.

В опасной недопустимой близости.

– Пожалуйста, услышь меня, Саша! Прошу! – почти шепотом выдохнула, глядя ему в глаза.

Пытаясь максимально передать взглядом свою просьбу. Вложить в него все то, что я чувствую.

И вздрогнула, когда вместо ответа рядом с моей головой в стену впечатался кулак.

Мужчина опустил вниз голову, рассмеявшись тихим злым смехом. Ему было плохо, мне – тяжело, а самое хреновое, что мы оба понимали, насколько сильно увязли в ненависти, в нелепых обидках, и теперь, как слепые котята, тщетно пытались найти выход из созданного собственными поступками лабиринта. А еще именно в этот момент мне вдруг стало ясно, что никакие разговоры не помогут нам понять друг друга. Я будто почувствовала его состояние, взглянула на ситуацию чужими глазами.

Я не смогу донести ему свою правду, и он вряд ли изменит ко мне отношение. Мы – каждый на своей волне. Словно с противоположных сторон зеркала.

Это сложно.

Замкнутый круг, который ничем не разорвать.

И даже если нам каким-то чудом удастся найти компромисс, стена непонимания никуда не денется. Не разобьется, не развеется чудесным образом. Мы просто разучились верить друг другу.

Если только переписать сознание заново. Прошлое, воспоминания, эмоции.

Но как?

Как это сделать?

– Убери, пожалуйста, руки, – попросила, поняв, что диалога не получится. – И дай пройти. Я не хочу делать тебе больно.

Сашины переломы заживут не раньше чем через месяц, а пока ему стоило максимально соблюдать осторожность. Я не могла даже оттолкнуть его, зная, чем это чревато.

– Ты это серьезно? Ника, блять, ты сейчас действительно пытаешься убедить меня в том, что тебя реально волнует мое состояние?! Не хочешь делать мне больно? – прохрипел он с таким надрывом, что я почувствовала себя последней дрянью.

А ведь он снова манипулирует, внушая чувство вины. Опять пытается унизить, выставив двуличной тварью.

– Да, серьезно. Как бы тебе ни хотелось, как бы ни представлялось, я не такая сука, какой ты меня представляешь. Мне не все равно. Слышишь? Не все равно! Потому что я знаю, что такое больно! Очень хорошо знаю, Саша. Даже слишком, чтобы желать подобного кому-либо. И я сейчас не о физической боли говорю! – выпалила, чувствуя, как у самой срывает тормоза, как сдавливает дыхание от подступившего к горлу кома. – Ты хоть можешь себе представить, каково это, когда тебя протаскивают через все круги ада? Когда режут без ножа? Когда удерживают рядом с собой любыми способами, прикидываясь добрым самаритянином, защитником, дают чертову надежду, а после приводят в дом другую женщину?! – сорвалась на крик.

– Разве Андрей изменял тебе? – дернулись желваки на скулах.

– Да при чем здесь он?! – гневно выплюнула ему в лицо и вдруг осознала, что выдала себя с головой. Даже не успев подумать. Тот самый случай, когда язык опережает голову. – Отпусти меня! Сейчас же! Я устала слушать твои надуманные обвинения, устала оправдываться. Устала что-то доказывать! Я устала ненавидеть тебя. Тебя и все, что с тобой связано! Тот день, когда познакомилась с тобой, когда подпустила ближе, когда позволила поверить в то, что ты – особенный. Не такой, как все. Единственный! Слышишь? А ты... Ненавижу-у-у! – Я забилась в его тисках, пытаясь найти выход.

Стиснула зубы, закусив губу, чтобы не разрыдаться, и вцепилась в широкие плечи.

Весь накопленный негатив внезапно хлынул наружу. Сорвался, как снежная лавина с крутого склона, и сейчас грозил смести все вокруг. Та необходимая капля, которой вечно не хватало, чтобы высказать открыто все в лицо, сейчас переполнила чашу.

Именно в этот момент.

Именно сегодня.

Меня затрясло. Дрожали руки, губы немели, перед глазами неясными очертаниями расплывались рисунки его футболки.

Предательские слезы потекли по коже обжигающими дорожками.

С языка слетали все новые и новые фразы, которые в обычный день я никогда не решилась бы озвучить. Проклятия, оскорбления, признания.

Все то, что накипело за долгие годы. Что столько времени копилось, грызло, травило медленным ядом – все вырвалось наружу.

Я с трудом понимала, что происходит вокруг.

Кричала, переходила на шепот, снова повышала тон, захлебываясь собственными откровениями.

Освобождая душу от непосильной ноши.

И даже не поняла, в какой момент его руки обхватили мое лицо, начали убирать пряди со лба, а губы собирать соленые капельки с подбородка, с щек, с ресниц. Шепча, что он тоже меня ненавидит. Так же сильно и настолько остро, что не знает, как дальше с этим жить.