Право на легенду

— До Петербурга, — машинально поправил Варг, но тут же спохватился: — Как ты говоришь? Манилов? Ну-ка, поди сюда… Видишь, портальный кран стоит? Он весит пятьдесят тонн, а в прошлом году ветер опрокинул его в бухту. Представляешь? Нужно нам от такого безобразия защищаться? Или, по-твоему, это то же, как у Манилова? Ты людей чумными называешь, а эти люди собираются строить город, о котором еще вчера и думать никто не мог.

— А я разве против? Стройте себе на здоровье. Я только считаю, что люди здесь закаленные, вон сколько жили, и ничего.

— Правильно. И в пещерах жили… Экий ты деревянный, Володя, тебя хоть что-нибудь пронять может?

— Я действительность уважаю, капитан. Руками пощупать хочу. А город ваш — когда он еще будет? Вы к тому времени все отсюда разъедетесь. Или это… Мало ли чего.

— Помрем, — подсказал Варг.

— Правильно. Не доживете. И выходит, что и вам, и мне одна польза от этого города — на том свете. А пурга — на этом. Чего радоваться?

— Ох! — сказал Варг. — Извини. Я забыл, что для тебя весь мир с твоими гнилыми яблоками рухнул.

— Нельзя человека неудачами упрекать. Мне в одном деле не повезло, может, я в другом деле что-нибудь осилю.

— Ты домой думаешь ехать?

— Неужели тут припухать буду! У меня станция пересадки. Мне только бы… красиво приехать! Вы меня понимаете, капитан?

— Я как раз про это и говорю. Красиво тебе вернуться надо. На коне.

— Лучше на «Волге», — сострил Братишвили.

— М-да… Трудно с тобой разговаривать. Денег хочешь много заработать? Ничего в этом плохого нет. Вот я опять к старому и возвращаюсь: почему бы тебе на стройку не пойти? Что-нибудь да ты умеешь делать? — Варг кивнул на стоящий под вешалкой чемодан. — Ты наверх еще не поднимался? Товарищ мой приехал, отдыхает сейчас. Он и есть главный строитель, можно поговорить с ним.

Братишвили тоже посмотрел на чемодан, потом перевел взгляд на Варга.

— Я все понял, — сказал он. — С этого бы и начинали. Мне квартиру освободить нужно? Пожалуйста. Я опять к сторожихе попрошусь.

— Ничего ты не понял, — усмехнулся Варг. — Живи. Всем места хватит.

— Спасибо, капитан… Я к вам уже привык, честное слово. Я бы тут без вас загнулся. Только вы не думайте, в тунеядцах не задержусь. Мысль у меня счастливая есть — что, если в старательскую артель пойти? Говорят, при хорошем везении тысяч пять за сезон отхватить можно. Это правда?

— Отчего же… Если повезет, такие деньги и в лотерею выиграть можно. Думай, одним словом. Времени у тебя мало, сам говоришь.

— Лады! Пять дней мне сроку, и — баста! Эх, Александр Касимович, не понять вам мою пламенную душу! — Он уселся верхом на стул, обхватив спинку руками. — На коне, говорите? Я и сам… Есть у меня перед кем покрасоваться! Да вот как? Может, я в артели золотой самородок найду — сто килограммов! Или там десять килограммов, тоже прилично. Слава какая! В «Огоньке» на первой обложке — Владимир Братишвили! Цветное фото. Золото блестит, переливается, лучи от него исходят, а я на фоне чукотских гор в синем костюме, галстук светлый, запонки зеленого камня — это же такой слайд сделать можно!

Братишвили еще немного погарцевал на стуле, как джигит, потом стремительно сорвался, накинул плащ.

— Все! У меня настроение появилось в клуб пойти. Танцы будут. Лезгинку здешним девушкам покажу, как считаете?

Едва за ним захлопнулась дверь, как послышался скрип лестницы. Это спускался разбуженный джигитовкой Коростылев.

— Шумный у вас молодец, — сказал он, потягиваясь. — Девок пошел охмурять?

— Молчал бы… Мне про тебя Эсфирь все рассказала.

— В этом я не сомневался… Слушайте, Александр Касимович, поехали со мной на карьер! Пусть вас хоть немного ветром обдует, а то боюсь пылью вы скоро в своем кабинете покроетесь.

— Дерзишь, Егор. Дерзишь не по чину.

— Мне можно. Я именинник. Разве нет?

— Именинник. Что да, то да. Твой день, Егор Александрович. Точно.

Варг подошел к Коростылеву и неловко обнял его.

— Я за тебя рад…

На карьере Коростылеву делать было нечего. Да и сам карьер пока что существовал только в его воображении; в натуре это была условно обозначенная граница центральной части будущего города, его внутреннее кольцо, образованное узкой лентой стыкованных между собой домов. Еще не скоро начнутся работы на этой отметке: через два дня будет вынут грунт лишь под здание энергоцентрали, с которой, собственно, все и начнется, потом… Много еще надо будет сделать потом, очень многое — пять, а может, и десять лет пройдет, прежде чем отсюда, с высокой террасы, замыкающей долину, можно будет увидеть «Розу ветров».

И все же Коростылев первым делом приехал сюда: приехал, чтобы еще раз увидеть голубой, струящийся воздух над изогнутой кромкой берега, суда, словно впаянные в холодное зеркало бухты, серые камни мыса Кюэль, видневшегося у самого горизонта, — увидеть все теми же глазами, какими увидел он это десять лет назад из окон дома капитана Варга.