Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Я предпочитаю говорить о сексуальной алхимии, а не о сексе, потому что для меня определение сексуальности не ограничивается рамками представлений Билла Клинтона: оно включает в себя не только узкий репертуар половых актов, но и более широкое понимание эротического сознания, тела и энергии. Говоря о сексуальной алхимии, я хочу подчеркнуть, что измены порой включают в себя секс, а порой нет, но при этом они всегда подразумевают эротику. В представлении Марселя Пруста за любовь ответственно наше воображение, а не другой человек. Природа эротики такова, что воображаемый поцелуй может быть не менее ярким и возбуждающим, чем несколько часов настоящих занятий любовью. Тут я вспоминаю о Шармейн, невероятно улыбчивой 51-летней женщине с Ямайки, которая подолгу обедала с молодым коллегой Роем. Она настаивает, что их связь не нарушала ее брачные клятвы. «Технически у нас не было секса. Мы даже никогда не прикасались друг к другу, мы только разговаривали. Разве это можно назвать изменой?» Но мы все понимаем, что отказ бывает не менее эротичен, чем согласие. Корни желания лежат в нехватке внимания и в стремлении к близости. Когда я спрашиваю об этом, Шармейн признает: «Я в жизни не чувствовала такого возбуждения. Казалось, он ласкал меня, и пальцем не касаясь». Что это, если не сексуальная алхимия? Невинный обед действительно может быть эротичным, даже если Шармейн всего лишь, по выражению Шерил Стрэйд, «ходит на свидания всухую».

«Ничего не было!» – обычно восклицают все те, кто воспринимает секс буквально. Сильно перебрав на вечеринке по случаю дня рождения своей коллеги Эбби, Дастин принял ее приглашение остаться на ночь. Когда на следующий день парня приперла к стенке его девушка Лиа, он снова и снова повторял эту фразу. «Ладно, если хочешь знать, мы спали в одной постели. Но я не вру, ничего не было». Интересно, в какой же момент «что-то происходит»? Лиа, между тем, терзается другими вопросами. Они были голые? Он ее обнимал? Он касался кончиком носа ее щеки, пока она спала? Он возбудился? Между ними правда ничего не было?

Эти истории обращают внимание на важную вещь: суть многих измен не в сексе, а в желании – желании чувствовать себя особенным, быть в центре внимания, притягивать взгляды. Все это сопровождается эротическим томлением, благодаря которому мы чувствуем себя живыми, обновленными, полными сил. Энергия важнее самого действия, а магнетизм – полового акта.

Даже если дело доходит до секса, защита изменников остается необычайно гибкой, позволяя найти достаточное количество лазеек. Люди идут на многое, лишь бы только убрать секс из секса. Моя коллега Франческа Джентиль составила список самых хитроумных концовок предложения «Это был не секс, потому что…

…я даже не знаю, как ее зовут»;

…никто из нас не кончил»;

…я был пьян / под кайфом»;

…я не получил удовольствия»;

…я даже подробностей не помню»;

…я с этим полом обычно сексом не занимаюсь»;

…никто больше этого не видел»;

…мы даже не разделись»;

…мы даже не до конца разделись»;

…одна нога стояла на полу».

Все это – отговорки из физического мира. Киберпространство добавляет немало нюансов. Реален ли виртуальный секс? Разглядывая голую задницу на экране, вы просто погружаетесь в храм своего воображения или же ступаете на опасную территорию предательства? Для многих людей Рубикон пересекается, когда происходит взаимодействие – когда порнозвезда становится живой женщиной перед веб-камерой, а эротические послания не загружаются на анонимный аккаунт в Tumblr, а приходят на ее телефон от реального парня. Но что насчет виртуальной реальности? Считать ее реальной или воображаемой? Это важные вопросы, на которые мы как культура никак не можем дать определенных ответов. Философ Аарон Бен-Зеэв небезосновательно утверждает: «Переход от пассивной воображаемой реальности к интерактивной виртуальной реальности в киберпространстве гораздо более радикален, чем переход от фотографий к кино». Можно спорить относительно того, что именно реально и воображаемо, но отрицать алхимию эротики нельзя.