Право на любовь

Когда лэрд поцеловал ее в первый раз, она решила, что произошла оплошность. Ошибка. В конце концов, рот был открыт, и язык мог туда попасть по чистой случайности — если его рот тоже оказался открытым.

Мейрин нахмурилась. Неужели матушка Серинити могла пребывать в неведении? Нет, невозможно! Мудрая монахиня знала обо всем на свете, и Мейрин безоговорочно ей верила.

Но тогда что же произошло во второй раз? Случайное совпадение невозможно. Лэрд приказал ответить на поцелуй, и она, как дурочка, послушалась.

От одного лишь воспоминания ее сразу бросило в жар. Это было…

Это было постыдно, вот как это было. И если он хоть раз попробует сделать то же самое, она немедленно об этом заявит.

Разобравшись с одним вопросом и немного успокоившись, Мейрин перешла к следующему, не менее острому. К вопросу о свадьбе.

Следовало честно признать, что Маккейб соответствовал многим критериям из того списка, который она составила вместе с матушкой Серинити. Отличался несомненной силой. Преданно заботился обо всех, кто находился в его власти. Содержал большую, хорошо вооруженную, отлично обученную армию. Достаточно было хотя бы одним глазком взглянуть на регулярные тренировки, чтобы понять, какое значение вождь придает военной мощи своего клана.

С другой стороны, брак принесет ему не меньшую, а возможно, даже большую выгоду. Да, она получит защиту и для себя, и для бесценного сокровища — Ним-Аллэн, — но взамен подарит супругу бескрайние земля и богатство, сравнимое только с королевским.

Можно ли безоговорочно довериться этому человеку?

Мейрин не собиралась ставить под сомнение его честь и благородство. Даже в минуты злости не возникало вопроса о малейшем намеке на лицемерие, двуличие или непорядочность. В ином случае она уже давно бы сбежала, хотя его предложение достойно серьезного отношения. Или ее предложение. Собственно говоря, так ли уж важно, кто именно это предложение сделал?

За свою жизнь Мейрин повидала немного мужчин. Эти странные создания окружали ее только в детстве, еще до того, как среди ночи ее отвезли в монастырь и на долгие годы спрятали за толстыми стенами. Однако она отлично помнила и страх, и абсолютное знание: если рядом окажется плохой человек, жизнь изменится жестоко и непоправимо.

А вот рядом с Маккейбом страх отступал. То есть она, конечно, боялась лэрда, но почему-то совсем не опасалась дурного обращения. Он ведь уже не раз имел возможность (и, кажется, желание) придушить несговорчивую пленницу голыми руками, но все же находил силы сдержаться. И даже до того, как стала известна ее роль в спасении Криспена, вождь не выказал намерения обидеть или навредить.

Сам собой напрашивался вывод: грозная внешность и сердитые взгляды — не более чем неловкая попытка внушить почтение.

Эта мысль заставила Мейрин улыбнуться. Маккейбы вообще любили хмуриться и с удовольствием делали это при каждом удобном случае. Но Аларик не отходил от нее ни на шаг и поддерживал даже после того, как осыпал проклятиями и ее саму, и всех женщин кряду. Кэлен… трудно сказать. Такое чувство, что он старался держаться в стороне. Пожалуй, младший из братьев внушал некоторое опасение. Во всяком случае, симпатии к ней он явно не испытывал и нисколько не заботился о том, ощущает ли гостья его холодность или нет.

Оставалось решить главный вопрос: может ли она всерьез обдумывать брак с Маккейбом?

Мейрин стояла у окна и смотрела, как на холмы медленно наползают сиреневые сумерки. Где-то вдалеке лаяли собаки — это возвращались домой стада овец. На траву ложились вечерние тени, и изумрудная зелень постепенно скрывалась под серым пологом. Из низин поднимался туман и заботливо укутывал холмы, как мать укутывает одеялом любимое дитя.

Здесь пройдет ее жизнь. Рядом с мужем, в его замке, среди людей его клана. Больше никогда не придется опасаться, что какой-нибудь алчный и жестокий дикарь схватит ее и надругается, чтобы вместе с рождением наследника получить богатство и могущество.

Здесь она обретет ту судьбу, о которой уже почти перестала мечтать. У нее будет семья. Криспен. Юэн. Его братья. Его клан.

Желание найти счастье крепло с каждой секундой.

Мейрин посмотрела в темнеющее небо и молитвенно прошептала:

— Прошу тебя, Господи, пусть мое решение окажется верным!

Глава 11

Мейрин лежала в ванне, запрокинув голову и закрыв глаза, с выражением незамутненного блаженства на лице. Юэн молча стоял у двери и смотрел. Конечно, надо было бы оповестить ее о том, что он здесь, но очень уж не хотелось нарушать идиллию и лишать себя радости созерцания.

Волосы Мейрин были предусмотрительно заколоты на затылке, однако несколько локонов выбились из прически, спустились по тонкой изящной шее и прилипли к влажной коже. Взгляд Юэна скользнул вслед за темными прядями; особенно соблазнительно выглядели те, что покоились на мягких изгибах груди.