Право на любовь

— Она была дочерью богатого человека. Ее отцу принадлежала сеть прядильных фабрик — от Пеннинских гор до самой границы. Мне шел двадцать первый год, незадолго до этого я окончил школу и был неопытной добычей… — Роуэн криво усмехнулся, но его глаза остались серьезными. — Я познакомился с Клаудией Престон во время игры в поло. Ей было девятнадцать. Два месяца спустя мы поженились. — Его голос дрогнул от боли.

Возле губ Роуэна пролегла жесткая складка.

— В конце концов первая влюбленность прошла, и я обнаружил, что нас больше ничто не связывает. Клаудиа любила тратить деньги на дорогие наряды и украшения, ходить на вечеринки. Я ненавидел все это. Мы разошлись, когда я решил как-нибудь изменить свою жизнь и придать ей смысл.

Роуэн осушил свой бокал и задумчиво повертел его в руке.

— Я получил образование. Потом купил «ягуар» и восстановил его, — он горько рассмеялся, — но она отказывалась ездить в нем. К тому времени мы только разговаривали друг с другом. Мне было двадцать три, когда я поступил в университет. Я учился, а она развлекалась. Иногда она вообще не возвращалась домой, а наутро я снова ехал на занятия.

Он поставил бокал на стол и снова наполнил его.

— Я предупреждал ее, но она не обращала внимания. Клаудиа продолжала веселиться, лгать и выдумывать разные небылицы, чтобы объяснить, куда она исчезает все время и почему никогда не находит времени для меня… для нас. В конце концов в один прекрасный день, ничего не объясняя, она ушла. Позднее я узнал, что она спала почти со всеми моими друзьями. Я был посмешищем, рогоносцем из рогоносцев. — Роуэн замер, уставившись в пустоту. Минуты текли одна за другой.

Карен прикусила губу.

— Роуэн, мне очень жаль…

— Не стоит, — отрезал он, — сейчас мне тридцать восемь. Это случилось давным-давно, когда я имел глупость доверить свое сердце… — Он резко поднялся и отставил стул. — Однако я не собираюсь повторять эту ошибку.

Тяжело ступая, он подошел к двери, соединяющей половины вагончика, но на пороге обернулся и прошептал:

— И все же это не имеет отношения к тому, что нас влечет друг к другу. — С этими словами он закрыл дверь за собой.

Стиснув кулаки, Карен долго смотрела на запертую дверь. Роуэн хочет ее. Возможно, так же сильно, как и она его. Однако она не могла видеть в сексе только средство, способное утолить плотский голод, — безразлично, относилось ли это к нему или к ней самой. Она считала, что за сексом должны стоять чувства — уважение, доверие… Вздохнув, Карен выключила лампу над кроватью.

Она долго лежала, вглядываясь в темноту. Лечь в постель с мужчиной означало для нее больше, чем просто физическое удовольствие. Как жаль, что он относился к этому иначе!

Роуэн закрыл книгу и выключил свет. Часы на письменном столе показывали полночь. Он до смерти устал, но сон все не приходил. Судя по размеренному дыханию, Карен давным-давно уснула. Внезапно Роуэн вскочил, широко раскрыв глаза. Минуту назад он заглядывал к ней — она лежала, свернувшись калачиком, вместе с кошкой. Разглядев ее спокойное лицо, он содрогнулся. Наутро шишка на голове будет размером с куриное яйцо.

Никогда в жизни он не пугался так, как вчера, когда вернулся из деревни и узнал, что она исчезла. Глупышка! Ушла, несмотря на все его предостережения. Слава Богу, что с леи ничего не случилось.

Он припомнил их давний разговор. Странно, но, говоря о Клаудии, он не ощутил в своей душе и тени враждебности. Если бы он мог быть честным с самим собой, то признал бы, что львиная доля вины за крах их супружеской жизни лежит на нем. Клаудиа была богатой и крайне избалованной девушкой, но никогда не пыталась выдавать себя за кого-то другого. Однако, познакомившись с ней, он был слишком ослеплен, чтобы это заметить. Возможно, он рассчитывал на то, что брак поможет ей измениться.

Когда этого не произошло, он ожесточился, обвинив во всем ее. Будучи человеком замкнутым, он ненавидел вечеринки, доставлявшие ей такое удовольствие. Она же от души наслаждалась походами по магазинам и праздниками. И мужчинами.

Удивительно, что Карен сумела понять его боль — в ее глазах он заметил истинное сострадание. Благодаря ей у него потеплело на душе, хотя он уже не надеялся когда-нибудь испытать это давно забытое чувство, которое отчасти помогло ему справиться с неутоленным желанием.

Но Карен Уильямс хочет от него слишком многого. И если говорить начистоту, он знал, что ему нечего ей предложить.

Глава 11

Завтрак закончился, но Карен никак не решалась встать из-за длинного стола и выйти из сухого уютного вагончика, в котором витал соблазнительный аромат свежих поджаренных лепешек. Деррик, Сирил и все остальные давно ушли из столовой и уже приступили к работе, а Торни сновал по кухне, перетаскивая тяжеленные стопки грязной посуды. Зевнув, Карен допила остывший чай.

Последние две недели она допоздна засиживалась за работой, стремясь закончить проверку расчетов, чтобы не задерживать рабочих. Это было непросто, она пыталась сосредоточиться, но мысли у нее в голове путались, и порой Карен обнаруживала, что просто сидит, уставившись в одну точку.