Право на любовь

Окинув взглядом жилистую фигуру, Карен решила, что никогда еще не видела врача, костюм которого был бы так далек от респектабельности. К карману льняного пиджака, из-под которого выглядывала клетчатая рубашка, было прикреплено с полдюжины самодельных мушек, а на длинных ногах болтались поношенные молескиновые брюки. Одеяние доктора красноречиво свидетельствовало о том, что после визита он намеревается отправиться на рыбалку.

Доктор Гросс сдернул с головы полотняную шляпу с узкими полями и сунул ее под ручки своей сумки.

— Чувствуете себя лучше?

Она покосилась на закованную в скобки ногу.

— Достаточно хорошо, чтобы избавиться от этих штуковин.

— Всему свое время. А теперь, если вы готовы, мы начнем с упражнений на растяжение.

Все сорок пять минут, пока доктор Гросс месил и разминал, крутил и растягивал поврежденные ткани, все мышцы на ноге Карен готовы были кричать от боли, но он не оставил ее в покое, пока каждый мускул не начал ныть от напряжения.

Карен сидела на краю постели и смотрела, как доктор снова надевает скобки на ее ногу.

— Думаю, вам придется поносить эти штучки еще пару недель.

Она простонала.

Доктор Гросс вскинул на нее глаза.

— Нога еще не восстановилась, мне не хочется рисковать.

— Когда я смогу уехать? — вырвалось у Карен.

В его глазах появилось странное выражение.

— Пока мне трудно сказать. Это зависит от того, насколько вы способны сами позаботиться о себе. Я и слышать не желаю о том, что вы хотите начать ходить как можно скорее.

— И не услышишь, Рой.

В дверях внутреннего дворика как по волшебству возник Роуэн, державший в одной руке поднос с чайником, чашками и блюдцами.

Встретившись с его взглядом, Карен подумала: его глаза стремятся заглянуть ей прямо в душу, как будто видеть ее лицо ему недостаточно. Заметив в его глазах еще какое-то непонятное выражение, она сочла его взгляд нескромным и вызывающим и опустила глаза, заставив себя выбросить из головы опасные мысли.

— По пути сюда я встретил Мэри, — наконец произнес он, — и решил, что ей не стоит понапрасну тратить время. Давайте выпьем чаю в патио. — Не дожидаясь ответа, он направился к столику со стеклянной крышкой и опустил на него поднос.

— Не сомневаюсь, что в лице Карен вы нашли послушную пациентку? — Он разлил чай и протянул чашку доктору.

— Жаль, что не все мои пациенты похожи на нее, — улыбнулся доктор Гросс, принимая чашку из его рук. — Спасибо, старина.

Роуэн обернулся к Карен:

— Совсем чуть-чуть молока и без сахара. — Он протянул ей чай.

— Доктор Гросс говорит, что через неделю-другую я смогу снять скобки.

— Две недели. — Тон Роуэна не соответствовал дерзкому огоньку, мерцавшему в его глазах.

— Мне пора вернуться домой, Роуэн, к своей привычной жизни.

— Ты уверена? — спокойно поинтересовался он, и в его глазах вспыхнули искорки.

Она опустила глаза. Чего он добивается?

Карен протянула дрожащую руку, и чашка, которую она ставила на стол, предательски звякнула о блюдце.

— Я… мне гораздо лучше. Боль в ноге возникает только от резких движений. К моменту отъезда я смогу обходиться тростью и… — Мысли у нее смешались, и она умолкла.

— Она действительно достаточно окрепла для поездки, Рой?

Доктор Гросс закашлялся.

— Я предпочел бы, чтобы еще неделю-другую Карен соблюдала полный покой. А после этого — ее дело.

Роуэн молчал, небрежно собирая чашки на поднос. Он снова выглядел далеким и неприступным.

— Мать с отцом надеются, что сегодня вечером вы поужинаете с нами. — Он бросил взгляд на доктора Гросса, складывавшего инструменты в сумку. — Ровно в семь. На десерт будут профитроли, Рой, по особому рецепту миссис Дэвис.

Доктор Гросс щелкнул замком чемоданчика.

— Не уговаривай! — Он покосился на часы. — Как тебе известно, этот вечер я проведу высоко в горах в обществе верши для рыбы.

— Тогда, может быть в другой раз, — без тени сожаления пробормотал Роуэн, бросив на Карен настойчивый взгляд, как будто надеясь, что она прочитает что-то в дымчатой глубине его глаз. — Карен, оденься к ужину как-нибудь… поженственнее.

* * *

Перерыв весь свой гардероб, Карен сочла единственной подходящей вещью доходящую до щиколоток юбку из жатого шелка с яркими золотыми разводами на черном фоне, которая прикрывала неуклюжую повязку на ноге. К ней она надела черную шелковую блузку и золотые сережки в виде колечек. В половине седьмого Карен стояла перед зеркалом, и, придирчиво изучив свое отражение, нашла результат вполне удовлетворительным. За время болезни она похудела, но мягкие складки блузки скрывали эти досадные перемены в ее внешности. Она провела щеткой по густым рыжеватым волосам, уложив концы внутрь, и тронула губы розовой помадой. Напоследок еще раз придирчиво осмотрев себя в зеркало, она вышла в коридор и направилась в столовую.

На длинном столе сверкал громадный многоярусный канделябр. Роуэн стоял спиной к двери, глядя в высокое окно. Рядом с ним был и его отец, всего на несколько дюймов уступавший в росте своему сыну; миссис Марсден сидела в кресле, грациозно откинувшись на спинку. Услышав шаги Карен, она обернулась.

— Карен, вы выглядите потрясающе.