Право на любовь

Мамочка, стесняясь, пыталась отбрыкнуться от подарков, но это было бесполезно. Соня буквально навязала свои булки, и только после этого вернулась на лавочку.

– Не могу терпеть, когда дети плачут! Э, а мои внуки такие замечательные! Красивые! Ох, тебе неинтересно! Скучная у меня жизнь! Ты даже себе не представляешь, сколько страшного я пережила! Напиши про меня, напиши! Пусть люди знают!

– Хорошо-хорошо, что было дальше? Замуж больше не вышли?

– Сосед рядом жил. Инвалид на коляске. Я стала за ним ухаживать. Сошлись. Я переехала к нему. Хотела, чтобы расписался. Паспорт получить! Боялась депортации. Я ж ничего не знала, пойми! Не знала, чем он занимается!

Он пил и мне наливал. Я засыпала, а он наркотики продавал, но я ж не знала!

Издевался надо мной, обзывал, бил.

– Кто? Инвалид-колясочник?

– Да. Злой оказался. Я ж постоянно на работе, а дети дома с ним. Он их тоже бил. Один раз пришла, а он сына бьёт. Я схватила бутылку и ударила его по голове. Он отключился. Убила, думаю, всё! Позвонила в полицию. Говорю, мол, забирайте, убила!

А он живой, просто в обмороке… За мной приехали! В камеру! Били! Все руки искололи, проверяли на наркотики, требовали, чтобы рассказала, а я не знала ничего! Издевались! А потом депортировали. Страшно было!

– А как же Вы вернулись?

– Инвалид позвонил. Просил прощения, сказал, чтобы возвращалась, жениться обещал, и дети с ним остались.

– Как? Как такое возможно?

– А в Узбекистане развалившийся дом, матери давно нет, жить тоже негде, никто не ждёт. Я накопила денег и вернулась, а сейчас боюсь, опять депортируют. Он же меня обманул! Так и не расписался! Только пил и бил. Я ушла. Дети мои взрослые уже. Сын женился, дочь беременная. Я у сына сейчас живу, но не хочу мешать, надо своё, надо что-то искать!

Вот нашла Мишу, он обещал жениться! Ухаживаю за ним теперь!

Солнце то пряталось, то появлялось, а ветер кружил без остановки, и я встала, чтобы хоть чуть размяться.

– Соня! За что Вы так с собой? Вам не кажется, что бродите по кругу?

– Это как?

– Общаетесь с однотипными мужчинами, повторяете те же ошибки?

– Не знаю.

– Сколько у Вас было мужчин?

– Немного. Мало мужчин.

– И они все Вас били?

– Да! Не повезло! Все злые!

– Допустим, первого мужа не Вы выбирали, но остальные! Зачем Вы общаетесь со злыми?

– Я всё для них делаю, а они!

Смирившись, что мне придётся это сказать, раз уж я появилась в её жизни, значит, она созрела взглянуть правде в глаза, я строго посмотрела на неё:

– София! Вам стоит вспомнить о самом дорогом и близком человеке, которого все эти годы Вы игнорировали! Забили и забыли!

– Кого забыла?

– Себя! Вы забыли про ту маленькую девочку, которая живёт внутри и плачет, загнанная в угол.

София опустила голову и зарыдала.

– Всё можно исправить! Всё! Стоит только захотеть!

– Я пытаюсь, но мне не везёт! Сейчас вот работаю, 350 рублей в день получаю, меня жалеют, девочки еду дают! – Она раскрыла пакет, показав просроченный хлеб, батоны и булки. – Сейчас отнесу хлеб Мише.

– И что это за Миша?

– Боюсь говорить, ты ругаться будешь!

Я рассмеялась.

– Сидела я на лавочке у магазина пиво пила, а он ко мне подошёл и спросил, почему грущу одна. Вот я и рассказала ему свою историю. Обещал жениться, помочь с пропиской за 4 тысячи. Деньги ему заплатила, жду теперь. Хочешь, я тебя с ним познакомлю?

– Думаю, это лишнее.

– Да ну! Пойдём! Хлеб ему отнесём!

Она вскочила и уверенным шагом направилась вверх по тропинке. Достала телефон, набрала номер и громко осчастливила:

– Я сейчас приду, спускайся!

Были слышны возмущения, и грубый мужской голос, матерясь, объяснял, что спускаться ему в лом.

Мне оставалось только поспевать за ней и наблюдать, раз уж сама подписалась участвовать в этой авантюре.

Через пять минут мы уже стояли у подъезда. Соня всё ещё по телефону упрашивала своего Мишу спуститься, а он отбрыкивался и искал причины этого не делать.

Наконец, она плюхнулась на лавочку и со вздохом констатировала:

– Всё! Ждём! Сейчас он выйдет! Посмотришь на него!

Подъездная дверь открылась и явила нам на обозрение высокого, седого, небритого пожилого мужчину в шлёпках на босу ногу. Одет он был неказисто: замызганная майка и потрёпанные временем треники. А сверху накинул на себя бушлат.

София озарилась улыбкой и полезла в свой пакет.

– Ну, чё те надо? Достала меня! – недовольный Миша сотрясал воздух, разбрызгивая слюну.

– Вот хлеба принесла! – Соня протянула две буханки и пару булочек.

– Не могла сама подняться?

– Ты же знаешь, у меня нога болит.

– А у меня геморрой, и что теперь?

– Видишь, я с подругой пришла, не кричи!

Дедок посмотрел на меня как на пустое место и, схватив хлеб, продолжил возмущаться:

– Это всё?

– Хочешь, возьми конфеты!

– Двести рублей когда отдашь?

– Зарплату дадут, отдам!

Разговор мне был неприятен, поэтому я решила уйти подальше, чтобы не слушать их перепалку.

– Да пошёл ты к чёрту! – психанула София и крикнула мне вдогонку, – Подожди! Я с тобой! Не уходи!

Я остановилась и дождалась. Соня стыдливо отводила глаза.

– Ведь знает, что мне подниматься трудно, неужели сложно понять?

– Зачем Вы его кормите?

– Он же обещал мне помочь!