Право на любовь (СИ)

Я развернулась к нему лицом и уткнулась в грудь, просто-напросто разрыдалась, а он гладил меня по волосам, пытаясь успокоить. «Тише, тише, Яночка» — повторял он, как заговор. Когда моя истерика прошла, я поняла, что Костя крепко сжимает меня в своих объятиях, мне даже стало тяжело дышать. Но близость была так приятна, что мне не хотелось его покидать. Я вдруг осознала, что этот человек был мне настолько родным, что я могла бы безоговорочно доверить ему собственную жизнь. И сейчас я чувствовала что-то еще, совсем иное, чем просто доверие…

Я подняла на него взгляд, в его серо-голубых глазах смотрящих прямо на меня боролись какие-то мысли. Мне казалось, я знаю каждую черточку его лица, но сейчас как будто открывала его для себя заново. Четкие линии темных бровей были сдвинуты к центру и придавали его взгляду обеспокоенность. Ноздри аккуратного прямого носа раздувались от тяжелого дыхания. Губы, очерченные небольшой щетиной были сомкнуты в жесткую линию. Мне захотелось прикоснуться к ним и ощутить их вкус. Я потянулась к нему навстречу и почувствовала, что он и сам притягивает меня к себе. В следующее мгновенье он накрыл мои губы своими, так нежно и легко, что у меня вырвался стон.

— Костя, я… — но он не дал мне договорить.

Полный решимости он снова меня поцеловал, но теперь очень жадно, требовательно, будто ждал этого всю жизнь. Я не могла ему сопротивляться, но не только потому что он был сильнее меня, а просто потому что мне хотелось узнать его. Меня словно приклеили к нему, как недостающую деталь.

Я почувствовала, как он подхватил меня на руки, словно пушинку и понес в сторону машины. Открыв заднюю дверцу, он опустил меня на сидение и опрокинул. Внутри меня разрастался жар и желание, было ощущение, что происходит что-то непоправимое, но я не могла остановиться. Костя быстро расправился с пряжкой своего ремня и молнией джинс, задрав мое платье, навалился сверху, впившись в мои губы. В следующий момент он порвал на мне трусики и закинул мою ногу на спинку сидений, а потом наполнил меня собой так, что я ахнула. Он был большой и твердый, но в тоже время нежный и приятный, двигался медленно, наслаждаясь. Я замерла и попыталась прийти в себя, но единственное, чего мне сейчас хотелось, чтобы он не прекращал двигаться.

— Яночка, девочка моя, — подталкивал он меня собой вверх, и я расплывалась в нежности.

Он был такой большой и сильный, что мне хотелось так всегда лежать под ним, чувствуя себя под надежной защитой. Нам было неудобно в ограниченном пространстве салона машины, но возникшая страсть взяла над нами верх. Костя наращивал темп, отдавался своим ощущениям все больше и больше. Я тоже полностью расслабилась и поддавалась его движениям, внизу живота нарастало давление, а спустя несколько мощных толчков я получила разрядку, сильнее вцепившись в его спину и не сдерживая криков. Он кончил в меня следом, издав при этом животный рык и сильнее подмяв меня под себя.

— Я заберу этот трофей, — сказал он, кладя мои кружевные трусики в карман своих джинс. — У тебя есть салфетки?

— Да, в сумочке, возьми, — ответила я, приходя в себя.

Он поднял с пола мою сумочку и взял оттуда упаковку влажных салфеток, выудил оттуда несколько и аккуратно протер меня между ног.

— Это что такое? — резко спросил он, нежно потирая синяки на внутренней стороне моих бедер.

Я подскочила, пытаясь опустить подол платья и подобрать ноги под себя.

— Ничего, все в порядке.

— В порядке, Яна?! — почти кричал он. — По-твоему это порядок? — холодно и зло смотрел он в мои глаза.

Я лишь молчала, не зная, что ему на это ответить. Конечно, я не считала нормальным, что твой муж заваливается поздно ночью после очередной гулянки в твою комнату и силой берет тебя. Но жаловаться мне было некому, просить защиты тем более. Стас постарался огородить меня от внешнего мира настолько, что моим лучшим другом стала лишь моя тень. А еще он очень понятно разъяснил мне, что может случиться, если я попробую кому-нибудь рассказать о его любимом увлечении трахать меня против моей воли, оставляя при этом значительные следы. Собственно поэтому мы сейчас и приехали в это место, поэтому я и ревела всю дорогу. Я хотела спасения, да только не знала, где его взять моей грешной душе.

— Почему ты позволяешь ему так с собой обращаться? — не унимался Костя, нависая надо мной.

— Костя, не надо, пожалуйста. Ты думаешь, мне нравится это? У меня просто нет другого выхода, кроме как терпеть это все, — еле выговаривала я сквозь слезы.

— Ты могла сказать мне.

— И что? Ты бы пошел к Стасу и набил ему морду? А что потом? Кучка охранников вывезла бы тебя полуживого или мертвого в подобный лес и закопала под ближайшим деревом? Ты должен сам понимать, какая в его руках власть и не мне с тобой с ним тягаться! — почти выкрикнула я.