Право на магию (СИ)

Чем меня увлекли хроники Ровеля, так это подробным описанием повседневной жизни города. Близость к Академии с годами объединила деревушки в единый центр. Спустя каких-то десять лет земляные дороги покрылись каменной брусчаткой, отстроились новые крепкие дома, открылись первые постоялые дворы и харчевни. Интальд Премудрый, исполняя обязанности первого ректора, о своем народе, тем не менее, не забывал, и активно способствовал развитию городка. В Хрониках очередной летописец с провинциальным простодушием и бесхитростностью так и писал: «Год 326-ой от основания Империи, на третий день весны. Благодушный наш покровитель и всеотец народный его светлейшество Интальд Премудрый великой силою своей возвел каменный мост через речку Сенну, соединив разрозненные земли наши и многажды преумножив как благородие свое, так и славу города нашего. А посему городничий велел наречь отныне град Ровелем-а-Сенна».

А уж когда именитый маг взял за себя не знатную уроженку столицы, а местную красавицу, ликованию горожан не было предела. Хронист подробно описывал и саму свадьбу, и веселые гулянья. Было очень интересно читать, я словно бы погрузилась в события тех времен. Это в Академии рассказывали о великом основателе скупо и сухо: жил, основал, да со временем помер. А тут все по-человечески — где был, что ел, да сколько бочонков вина в честь свадьбы на улицы выставил (много, много в тот день было выпито).

Из тех же хроник я узнала, что кроткая молодая жена за мужем в Академию не последовала, да и что ей там было делать. Но осталась в Ровеле, исправно рожая Интальду Премудрому наследников и занимаясь благотворительностью, окруженная любящей семьей и уважением горожан. Сам же великий маг отныне жил на два дома: как ответственный и авторитетный глава в Академии и как любящий муж в Ровеле. Род его умножился, разросся, потомки частью остались здесь же, частью разъехались по Империи — дальше я не смогла узнать, так как осилила всего лет пятьдесят хроники, прежде чем меня все же сморил сон.

Сон был легкий, приятный. Мне виделось, будто бы я сама живу сотни лет назад, гуляю беззаботным ребенком по строящимся улочкам, здороваюсь с соседями и радуюсь жизни. Вот и мой дом, большой, красивый. Внутри визги, смех, топот бесчисленных маленьких ножек — моих братьев и сестер. Вот ласково кивает мне мать, самая красивая и самая добрая на свете, вот отец со смехом нападает из-за угла, кружит на руках, целует в лоб, и отец мой сам — Интальд Премудрый. Братья и сестры уже уселись за обеденный стол и громко тарабанят ложками, смеясь и подначивая друг дружку…

Грохот от ложек все усиливался, вырывая меня из сна в реальность. Стучали в дверь, громко, настойчиво. Кто бы это? У Беаты свой ключ, Мекса с Хельме только завтра приедут. Поплелась открывать, зевая спросонья. Едва я щелкнула замком, дверь распахнулась наружу сама. Его светлость арн Шентия стоял на пороге, глаза его пылали гневом. Позади маячила перепуганная Беата.

39.5. Ронард. Сигил

Остаток дня и всю ночь Ронард провел в размышлениях. Первой реакцией на нахальное предложение Воракиса было желание незамедлительно стереть с его лица мерзкую самодовольную ухмылку, попутно пересчитав клыки. Опасаясь поддаться такому соблазну, Ронард без слов вышел прочь из допросной. Но, успокоившись, задумался.

То, что древняя и практически бессмертная тварь знает все о магии крови, несомненно. То, что ему известны многие тайны мироздания, весьма возможно. То, что он знает разгадку одной отдельно взятой девушки, тоже не исключено. Без всяких сомнений, он всеми правдами и неправдами будет выбивать себе помилование. Соврет все что угодно. Но что, если нет?…

Что-то же действительно затуманило ему разум настолько, что он сознательно пошел на нарушение договора. Сорок лет сидел в Академии паинькой, а в один миг как с цепи сорвался. Пусть и сидел на искусственной кормежке, но не зря избрал Академию своим пристанищем. Вольная охота на землях Империи продлилась бы недолго и при поимке людские маги церемониться бы не стали. В Лесу же поди еще выживи, там все и сами с зубами. И насколько арну было известно, вампир предпочитал именно людскую кровь. Поэтому как Академия ценила его уникальные знания, так и сам он нуждался в теплом сытном месте. И враз это все порушить…