Удивительное проворство. Капрал уже исследовал пасть моего коня как собственную поклажу.
– Да не простец какой! Крепенький! – почти причмокнул губами этот пьяница в потертом доспехе. – Мерин!
В Воснии и коню больше радовались, чем мне. Я не успел возмутиться. Этот пьянчуга снова заговорил:
– Представлюся, значит. – Постучал по нагруднику ладонью. – Как есть. Гвон, ваш капрал от сих и до конца энтого предприятия. Пока реет флаг, во имя Воснии, династии, короля-королевы, всех ихних дитяток и двух Восходов, – как скороговорку произнес он. – Принимаю, значится, вас на службу. Со всем имуществом, сталбыть. Коней нам в повозку поставим, добро дело. Вольно, бойцы…
Я вытянулся по струнке отнюдь не из-за чужих регалий. Это что же выходит: не успел я поступить на службу, а коня уже присвоили?..
– Премного благодарны, вовек не расплатимся, – кивнул Рут, и я почувствовал тычок в ребра.
Видимо, все лишнее у меня и без того написано на лице. Гвон алчно потер ладони.
– Энто вы зря наговариваете. Цены у нас самые милосердные.
Я не успел спросить, чем же капрал собрался со мной торговать во время похода. Гвон болтал не хуже Рута:
– Так чего же мы ждем, а? Пора бы знакомиться с нашим крепким семейством. – Речь, видимо, шла о новобранцах. Капрал нетвердо двинулся вдоль вытоптанных полей. – И да, вещички-то при себе лучше держать, коли вы впервой, всяко бывает, – выразительно шевельнул бровями наш командир.