Право на месть (СИ)

– Да-а, сноходцы… – закатил глаза мэтр Друмис. – Потрясающее, удивительное умение… Забытое, ныне легендарное. Но имело место быть, о чем свидетельствуют сказания Дваля Трижды Спящего… «И обрел он разум свой, когда другие его теряют, и последовал за своимknittet, и вошел в чужой мир, и устроил его по своему разумению, а когда проснулся тот спящий, то не ведал он другой истины, кроме как той, что навеял ему Дваль в ночи…».

– Knittet? – довольно невежливо перебила я. По-другому этот поток сознания было не остановить.

– Да… книттет, – рассеянно произнес мэтр Друмис. – В легендах сноходцы всегда использовали knittet. Вы знаете, ученые до сих пор бьются над этим понятием… Одни полагают, что это какой-то утерянный артефакт, другие – что призванный с Изнанки дух… В любом случае, он уже забыт, как и само умение сноходцев…

– А как переводится knittet? – с подозрением спросила я.

– О, у этого слова много значений: «компас», «путеводитель»…

– «Проводник»? – подсказала я.

Но ответил мне не мэтр Друмис.

– Гхр-ретч, – утвердительно отозвался манс.

– Так это ты – knittet, Греттен? – зеленые огоньки немигающе уставились на меня. – Мекса называла тебя проводником.

Манс, конечно, ответить не мог, но почти по-человечески дернул усами, выражая полнейшее презрение к недогадливым людям. До сих пор я считала, что мохнатое чудище толькопроводитсветлую магию от самого мироздания в неблагодарный сосуд – меня. Ему очень не нравилось то, как начиналось каждое мое утро. Шипел он в последнее время больше обычного, а любые попытки объяснить ему текущее положение вещей не могли увенчаться успехом.

– Таково условие богини, да пойми же ты.

– Гхр-рр, – скалился манс.

– Ты ведь сам волшебный зверь, должен соображать.

– Агр-ррх!

Еле увернулась от острых тонких клыков, причем цапнуть он целился прямиком в кисть руки, туда, где красовалась крохотная роза.

– Так тебе и боги нипочем?

Греттен гордо распушил тонкий хвостик. Ну да, страшнее манса зверя нет. Похоже, себя он мнит венцом творения. Видел бы кто, что я разговариваю на равных с диким мохнатым чудищем, счел бы сумасшедшей. Но я не сумасшедшая, и к снам он действительно имеет самое непосредственное отношение – у меня наконец сложилась вся мозаика.

Сколько раз ему было достаточно мягко стукнуть меня лапой по голове, чтобы я тут же провалилась в сон! Он же и будил, если снились кошмары. Он же вернул мне детские воспоминания во сне, в этом не было сомнений. Значит, knittet. Значит – сомнология.

Убедить мэтра Друмиса перейти от пространных рассуждений к более конкретным вещам не составило труда. Достаточно было изобразить такой же неподдельный интерес к его предмету и разделить его восторженный энтузиазм. Упомянув о потерянной детской памяти, вернувшейся во сне, но не вдаваясь в подробности, мне удалось наконец привлечь его рассеянное внимание к себе.

– О-оо, – взглянул он на меня по-новому. – Да ведь у Вас все задатки! Надо мной смеются студенты, я это прекрасно знаю… Выдумывают якобы приснившиеся откровения, лишь бы подшутить надо мной и позабавиться самим, а ведь я прекрасно умею отличать правду от лжи! Нет, действительно – таков мой дар. Впрочем, моим студентам знать о том необязательно… А ведь Вы сейчас говорите правду! У Вас действительно есть связь с сонным миром!

Я скромно кивнула. О своем проводнике и планах на легендарное забытое сноходчество пока упоминать не стала. Незачем. Пусть думает, что я исключительно с целью самопознания. Если есть легенды, да те же записи какого-то Дваля Трижды Спящего, то их я изучу самостоятельно.

– Господин Друмис, так, может, перейдем к практике? Уверена, с вашей помощью я гораздо глубже смогу раскрыть свои способности. Кажется, Вы упоминали, что ключевой способностью, открывающей все возможности сна, является способность к осознанному сновидению…

– О, разумеется! У меня как раз есть свежий отвар…

Никаких отваров я, разумеется, употреблять не стала. Братцы-повара надолго отбили желание пить что-то, искажающее восприятие, подсунув мне когда-то алкогольный напитокконняквместо чая. Но и помимо отвара имелись методы.

Умение осознать, что ты находишься во сне, действительно краеугольный камень всей науки. Как только человек становится способен контролировать себя в этом мире, вот тогда ему и открываются самые немыслимые возможности. Заглянуть в себя со стороны, вытащить на свет скрытые таланты, провести во сне много лет, когда в реальном мире не пройдет и минуты. Там можно сбежать от суеты, выстроив свой идеальный мир, отдохнуть разумом, научиться новому. Время в царстве сна идет по своему, и Хельме был прав – тем, кто способен этому научиться, достаточно и получаса сна в день. Отдых ведь в первую очередь нужен разуму, а не телу. А за полчаса в реальном мире можно проспать полноценные восемь часов в осознанном сновидении.