Право на месть (СИ)

«Ножевое ранение один расположено в пяти сантиметрах слева… верхний край раны заострен, нижний край притуплен… длина раны… раневой канал проходит между пятым и шестым ребром в левой половине грудной клетки…». «Ножевое ранение два…».

Парня несколько раз ударили ножом. Странно, что нет никаких следов борьбы, хотя убийца стоял прямо перед ним. Традиционные следы борьбы при нападении с ножом — у жертвы зачастую порезаны руки и пальцы. Человек хватается за лезвие, отчаянно пытаясь защититься.

Здесь ничего такого нет. Отличается лишь размер внутренней и наружной раны при втором и третьем ударе. В выводах судмедэксперта эта информация зафиксирована, так как свидетельствует о движении в момент нанесения ран. Похоже парень согнулся, возможно пытался отстранится. При первом ударе он был неподвижен.

О чем это говорит? Не ждал удара? Доверял человеку? Подпустил его близко?

«Ножевое ранение один привело к кровоизлиянию… Характер ран соответствует оружию с одним режущим краем шириной… Длина оружия не менее…»

Значит его убили прямо здесь, в студии. Бросаю быстрый взгляд поверх документов. Полиция все тут осмотрела и добросовестно зафиксировала. Нож не нашли. В отчетах упоминается фото, видео, даже взяли пробы с полотен. А затем здесь еще и тщательно убрались — я не заметил ни капли крови на поверхностях.

Ага! Вот и подчерк Дока на информативной записке. Интересно, что Роуз Финниганн сама сделала всё, чтобы его найти. Гадалки, экстрасенсы, тарологи, — она испробовала всё, прежде чем ей подсказали еще один способ связаться с убитым.

У некоторых людей слишком много денег и слишком много свободного времени при столь деятельной натуре! И нашла ведь! Обратилась к Доку даже раньше, чем получила разрешение на утилизацию. «Настаивала на своем присутствии во время операции», — я рассмеялся про себя. Док тщательно блюдет секреты своей чудо-машины. Как и ее местоположение. В гости точно никого не приглашает.

На миг в воспоминания ворвалась тонкая фигурка на его руках и вкрадчивый голос: «Уходи, Ван». Стиснул зубы. Прогнал мысли прочь.

Хватит. И так весь полученный гонорар просадил в «Оазисе» и борделе, путешествуя между ними в сонамбулическом алкогольном бреду. В один из приступов взял ножницы и остриг волосы девицы неровными перьями. Прочитал в ее глазах страх, развернул и больше не поворачивал, чтобы не видеть лица. Совсем ты с ума сошел, Ван.

014 Глава вторая

Ван Хэвен

— Очень, очень талантливый юноша! Очень! — По мере того, как пустела бутылка, восторги Роуз Финниганн становились все эмоциональнее. Я кивал в такт ее словам и косился на мальчишку. Говорит так, словно его нет рядом.

Поскольку никаких следов преступления не осталось, следовало хотя бы изучить полотна. Прежде всего я осмотрел надпись на картинах — две витые буквы «Д». Я не великий знаток искусств, но здесь могли быть какие-то зацепки. Почему-то не верилось, что рука художника, нарисовавшая все это, принадлежала юноше с фотокарточки. Краски яркие, завораживающие. Цвета насыщенные.

Вот осень — цветастая, пылающая багрянцем жженой охры и шафрана. Порывистый ветер треплет ветки на тонких деревьях. Срывает с них листья, словно раздевает возлюбленную в порыве страсти.

— Эту картину он нарисовал для меня. — Произносит женщина с гордостью. Верю. Вся неудержимость и распущенность ее характера выплеснулась на холст пламенем.

На незаконченном натюрморте цвета, наоборот, прохладные, отстраненно-сдержанные. Лимон и полынь.

— А эту? — Подхожу к мольберту.

— Это моя. — Голос за спиной хрипловатый, будто простуженный.

Оборачиваюсь. В дверях еще одна блондинка в темных очках, скрывающих половину лица. Темно-сиреневое платье подчеркивает силуэт идеальной фигуры. Ее красота холодная, неподвижная и отточенная как у статуй в музее. Аромат фрезии напротив, переливается в воздухе, становясь то пронзительно зеленым, то удушливо-сладким, то каким-то соленым.

— Кого только не заносит попутным ветром. — Ревнивый возглас срывается с губ Роуз Финниганн, однако она не прогоняет незнакомку прочь. Не успеваю задать вопрос, хотя по удивленному виду, должно быть, и так все понятно.

— Лилия Деверо. — Представляется блондинка и подходит ближе, цокая каблуками. — Я поклонница таланта ДиДи.

«Еще одна», — хочется добавить, но я молчу. Среди дам Центра, похоже, популярны цветочные имена. Неужели настоящие?

Лилия снимает очки и окидывает нас взглядом, как рентгеном прожигает. У нее красивое, но отстраненное лицо. Светло-серые пустые глаза. Да, верю. Эту картину художник писал для нее. В голове уже две зарубки, две потенциальные подозреваемые.