Право на месть (Страх - 2)

Варданян тут же решил удовлетворить сжигавшее его любопытство. Смотрел запись молча, сопя и покрякивая от увиденного. Не досмотрев до конца, выключил видик. По всему, он был очень доволен. Его несимпатичное лицо сияло будто золотой рубль царской чеканки. Еще бы! У него появился ещё один весомый аргумент в споре с боссом. Теперь тот станет хранить своего шефа службы безопасности, как заветный талисман, и оберегать, как любимую жену. А куда денешься, верно?

- Тут, Алик Иванович, вам ещё один "подарок". - Я достал фотографии и аудиокассету и передал их генералу. Но их просмотр не произвел на него должного впечатления. Он усмехнулся, покачал головой и даже позволил себе похвалить:

- Молодцы! И кто же это сделал?

- Патриоты, - ответил я уклончиво.

Варданян вновь усмехнулся.

- Ну-ну. А это, стало быть. запись нашего разговора? - указал он на кассету.

- Вы, как всегда, проницательны, шеф.

- И что я с ними должен делать?

- Можете оставить на память, можете уничтожить, а лучше - подарите "любимому" боссу на день рождения. Думаю, - он будет очень "доволен".

Мои слова отчего-то очень рассмешили дядю Алика. И вскоре его помятая жизнью и мелкими страстишками рожа до того от натуги раскалилась, что плюнь - зашипит.

- Ну и шутник же вы, Дмитрий Константинович, - наконец устало проговорил он, доставая носовой платок и вытирая порядком взопревший лоб.

- Только этим и спасаюсь от мерзости жизни. Вы со своим боссом и подобные вам до того её загадили, что без юмора стало просто невозможно жить.

- Опять вы за свое, - укоризненно покачал головой Варданян.

- Не нравится? А вы думали, что если вы сдали босса, то уже новый человек, да? Нет, Алик Иванович, процесс вашего нравственного возрождения долог и труден. И надо будет очень постараться, чтобы очистить душу от налипшей на неё грязи. Так что - терпите.

Сказал все это и сам собой возгордился. Ведь могу иногда выдать этакое. Молодец!

Мои слова и на дядю Алика подействовали. Лицо стало суше и строже, весь как-то разом подтянулся - мобилизовал свои нравственные ресурсы для возрождения.

- Я считаю, что моя миссия здесь окончена и пора отбывать на обетованную малую Родину. Надоел мне ваш Сосновский с его подлянками хуже горькой редьки. Определенно.

- А что я ему скажу? - озадачился Варданян.

- Скажите, что в Новосибирске я нужней, чем здесь.

- Верно, - согласился он со мной. - Это должно его убедить. У меня принципиальных возражений нет. Когда собираетесь отбыть?

- Да хоть завтра. - Я встал, протянул ему руку. - До свидания, Алик Иванович! Сотрудничество наше было сложным, но плодотворным.

- Рад был познакомиться, - искренне сказал генерал, пожимая мне руку. - Мне будет вас не хватать.

Мы странно встретились, но расстались вполне прилично. Каждый получил то, что хотел.

Глава десятая: Комаров. Подведение итогов.

После знакомства с Ивановым, Рокотовым и их замечательными парнями меня перестали мучить кошмары и я обрел свое Я. Даже не предполагал, что в нашей, казалось, беспросветной действительности ещё остались такие люди. Сергей Иванович сказал: "Решай сам". А что тут решать. Пора подводить итоги. А они у меня неутешительные. Нет. Я сам завел себя в тупик, из которого нет выхода. Нет, конечно можно пойти в прокуратуру и все рассказать. А потом получить пожизненное заключение. Но это не для меня. А жить с этим грузом в душе я больше не могу, нет. Лучше уж сразу. Я все досконально обдумал и все решил. Перед поездкой в Новсибирск рассчитался ещё с одним мерзавцем. Помню, как перекосилось лицо Кондратюка, когда он увидел меня в подъезде, Трус! Мелкий, ничтожный и жалкий трус! Я понимаю, что это не метод. Но в моем положении поздно менять привычки. Слишком мало у меня времени. Теперь осталось последнее - освободить людей от этого паука, опутавшего липкой паутиной всю страну. В конце-концов он сам же в этой паутине и запутался. И никто из него не будет делать героя, нет. Это я знаю точно. Слишком он всем надоел.

Рано утром проводил Беркутова. Он обнял меня на прощание, сказал:

- Спасибо тебе, Артем, за все! Но прошу - не делай глупости. Обещаешь?

- О чем это ты? - сделал я удивленное лицо.

- Вот только не надо тут мне. Не надо. Ты прекрасно знаешь - о чем. Мы с ним и без тебя разберемся.

- Там видно будет, - ответил уклоничиво.

- Нет, ты обещай, - настаивал Дмитрий.

- Хорошо. Обещаю, - сдался я.

Хороший он, Беркутов, парень. Чем-то похож на Мишу Чугунова. Если бы я его встретил после госпиталя, то все в моей жизни было бы иначе. Но увы. Знать у меня судьба такая. Устал. Как же я смертельно устал! Такое впечатление, что прожил не тридцать четыре, а все сто лет. Злоба и ненависть, бывшие долгие годы смыслом моего существования, уничтожили внутри все иные чувства. Осталась гнетущая пустота и эта вот усталость.

Жаль, что не увижу родителей, сестренку, брата. А так хочется хоть одним глазом взглянуть. Они у меня славные. Но я запретил себе даже думать об этом. Я исчез из их жизни тринадцать лет назад. Пусть так и будет. Не надо бередить былую рану.