Право на Одиночество

— Я знаю, что ты ничего от меня не ждёшь и не требуешь. Это важно для меня. Развод это лишь дело времени. И моих нервов. Мне важно, чтобы ты понимала, что я хочу этого. Хочу развестись. Я Хочу Узаконить отношения с тобой. Для меня важно это. Что у нас не интрижка трехрублевая. И уж не в коем случае, я не хотел огорчить… оскорбить тебя…

Он снял свое обручальное кольцо демонстративным жестом.

— И что тебе даст этот штамп в паспорте?

Она спрашивает с хитрым прищуром. Он видит, как кривятся от улыбки уголки ее губ. Усаживает на подоконник, раздвигая ее ноги.

— Власть над тобой.

— Большей власти уже быть не может.

И она смеётся во весь голос. И смех ее разносится по квартире, отражаясь от стен, играя в стекляшках люстры. Девушка целует его легко и страстно, одновременно расстегивая пуговицы его рубашки. После лежит полностью обнаженная в постели, глядя в потолок и накручивая прядь волос на палец. Александр ещё шумно дышит, отходя от секса. Приподнимается на локте. Он упивается красотой ее тела. Пальцы его скользят вверх по ее ноге, согнутой в колене, по животу и задерживаются на груди. По ее коже ползут щекотливые мурашки. Закрывает глаза, наслаждаясь моментом. Он же понимает, что окончательно утопает в этом счастливом омуте. Ему хочется касаться ее, ласкать и бесконечно улыбаться, просто потому что она принадлежит Ему без остатка.

Громов заглядывает к ней на работу, становясь весьма неожиданным гостем. Он внимательно смотрит, как легко под ее руками разрозненные цветы складываются в шикарную композицию. Отпускает покупателя. И теперь улыбается ему. Она рада видеть его. Беспричинно.

— Отлично выглядишь.

— Спасибо. Как Он говорит: положение обязывает. Как Вы? Каким ветром в наших краях? Если Вы сейчас скажете, что за мной следят, меня хватит Кондратий! Поэтому лучше не надо.

Его густой смех оглушает.

— Нет, сегодня таких новостей нет. Мне нужны цветы. И я решил, что это неплохой повод увидеть старую знакомую.

— Недавнюю знакомую. Что за слово Старую. — Бурчит она в шутку. — Как Вы?

— Без изменений. Стабилен. Скажи лучше, как ты сама? Смотрю новая жизнь пошла тебе на пользу? Каково быть фавориткой губернатора, столь важной птицей?

— Важной птицей… — Смеётся она, собирая букет для него. — Сначала было тяжело. Страшно. Меня вырвали с мясом из моей жизни и приложили прирастать к новому месту. А теперь уже привыкла. Освоилась. Будто и не жила по-другому. К хорошему же мы быстро привыкаем. Как-то так.

Громов улыбается глазами. Не смотря на внешние перемены, она не изменилась внутренне. Это радовало его. Красивая жизнь быстро развращает. Но с Ней вновь всё было по другому сценарию.

Год совместной жизни с Сокольским промчался, как один день. Ей эта цифра казалась дикой. Если вкратце, то мало, что изменилось в их тихом, уютном счастье. Он по-прежнему не развёлся. Карьера же его, наоборот, стремительно набирала обороты. Привыкли, пообтесались и настроили совершенно ровный уклад жизни.

— Я предупреждаю тебя заранее. — Стоя в прихожей говорит Александр, тоном, не терпящим возражений. — Чтобы потом не было вопросов!

— Мне кажется, мы с вами договаривались относительно этой темы! И Вы мне обещали.

Отзывается она из спальни, нарочно выделяя слово «ВЫ», чтобы максимально выразить свое недовольство. Он прекрасно знал, если она обращается к нему на «Вы», значит что-то не так. Маленький вербальный прием.

— Аня. Это важно. В первую очередь для меня.

— Жена. — Дерзит она, не перегибая.

— На подобные мероприятия не ходят с женами! Аааа, прекрати меня нервировать! Это немного другой уровень. В конце концов я не так часто тебя об этом прошу! Или ты хочешь, чтобы я вызвал эскорт?

Анна выглядывает из комнаты с неоднозначным выражением лица.

— Что это за мероприятие такое? Эскорт. — Передергивает она его слова, выходя в прихожую. — Кто ж Вам не даёт. Вызывайте.

— Это неофициальное мероприятие. Но там будут все. И я обязан быть. Не просто обязан, я хочу там присутствовать. В твоем сопровождении. С жёнами туда не ходят. Не принято.

— Вот как. С любовницами, или с эскортом принято, значит. Интересно.

Сокольский закатывает глаза. Хотя прекрасно видит, что она уже сдалась.

— Это статус. Образ жизни. Это равносильно тому, что я заявлюсь на разбитых жигулях или запорожце. Это глупо.

— И кто Я в твоей классификации? Для твоих статусных мужчин на этой встрече.

— Ты Maybach. — Он хитро прищурился.

— Вы на этой встрече ещё будете мериться любовницами? Телками, которых трахаете? — В этот момент она картинно закатила глаза. — Фу, какая мерзость. Вот, ей Богу.

— Там будут и телки, и девицы. Но поверь, на их фоне… Мужики захлебнуться слюнями…

— Ты меня переоцениваешь. Даже как боевой трофей, я так себе.

— Ань… Я уже опаздываю.

Она грациозно подошла к нему, прижимаясь всем телом, растравливая его возбужденное воображение. Одной рукой водя по брюкам меж его ног, и не давая себя поцеловать.

— Ты же знаешь… — Шептала она. — Что я никуда не денусь, и пойду. Потому что это для тебя важно.