Право на Одиночество

Шепчет она, как молитву, причем не зная, от обиды на него или от собственной глупости. Мысль о том, что нужно бежать простреливает резко. И она бросается прочь. Но Сокольский оказывается чуть быстрее, преграждая ей путь. Он обхватывает ее крепко. Она вырывается, отчаянно бьется, как птица в тисках. Но мужчина крупнее и намного сильнее. И ему не без труда удаётся сдержать ее, пока силы ее не иссякнут. Тогда кончились не только физические силы. Но и лопнул ее внутренний предел. Кончилась и выдержка, и умение сохранять спокойствие. Слишком много оказалось для ее психики, не привыкшей к подобным перегрузкам. Аня полностью ослабла в мужских руках. Он лишь почувствовал, как она прильнула к нему, плечи ее беззвучно содрогались. Слёзы предательские горячие, их соль разъедала лицо. Не могла взять себя в руки. И поток их не прекращался. Губернатор же прижимал рыдающую девушку к своей груди. А сердце его сжимало со страшной силой так, что невыносимо было сделать вдох. Он винил себя в произошедшем. За все это время, с первой их встречи никогда… никогда прежде он видел ее слез. И мысль о том, сколько боли он ей причинил сводила его с ума. Чувство вины убивало. Что он заставил ее испытать в эту мучительно долгую ночь. Как он посмел обмануть ее хрупкое доверие. Боль невыносимая. Груз вины неподъемный.

— Я хочу уйти… отпустите… не могу… уйти… я хочу уйти…

Шептала она, захлебываясь. Но он лишь крепче обнимал. Чувствуя, как к горлу подкатывает тяжёлый ком, глаза непроизвольно становятся влажными. Сколько они просидели на полу в таком положении. Она полностью затихла. Вдыхала его запах. Он преодолел такой путь, бросив все свои дела, встречи. До Москвы и обратно. Он четко расставлял приоритеты. Она же так низко пала. Удушающий стыд. Боялась взглянуть ему в глаза. Он был слишком великодушным, слишком настоящим, слишком любящим. Испытывала вину за то, что была настолько мерзко недостойной. А он так крепко ее держал.

— Прости меня…

Прошептала она, понимая, что новая порция слез на подходе. Уже забыла плакала ли она когда-то вообще.

Он поднял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Сопротивления были жалкими. Его голубые глаза, пронзающий насквозь взгляд. Лицо осунувшееся, уставшее за эту ночь.

— Ничего не было. Я клянусь тебе. — Голос его непривычно низкий и глухой. — Клянусь… Слышишь меня?.. Поверь, я умоляю…

Слёзы стекали по ее щекам. Он смотрел ей прямо в душу. И от этого становилось тошно. И ей захотелось во всем признаться, сейчас. Здесь. И будь что будет. Ложь была невыносимой и причиняла боль, убивая медленно.

— Прости меня…

Прошептала она, и постаралась вдохнуть поглубже. И теперь онемела. От страха поджилки завязались в узел. И от осознания собственной никчемности становилось дурно так, что кружилась голова. Не смогла.

— Это был порыв. Секунды. Наваждение. — Шептал он, вытирая ее предательские слёзы. — Ничего более! Я не изменял тебе!

И на этой фразе Аня взвыла, как белуга, во весь голос. Сорвалась с места, поднимаясь. Одна мысль бежать-бежать, чтобы ничего этого не было. Мужчина вновь схватил ее, и она вырывалась. Удары ее непослушных рук долетали до его лица, груди. Отчаяние захлестнуло с головой. Истерика. Он сжимал ее, стараясь перехватить руки. Она кричала не своим голосом, не в силах вынести этих эмоций. В какой-то момент, выгнулась всем телом. Казалось, что в неё выстрелили. Тело перестало слушаться. Разум погрузился в темный туман. Она потеряла сознание, окончательно обессилев, повиснув в руках Александра, как мертвая. Уложил ее на кровать. Он будет сидеть рядом, как верный пёс. Сходя с ума, в ужасе соображая, что же он натворил одним необдуманным мимолетным порывом. Она проспит до глубокого вечера. И когда вновь придет в себя, будет ли легче? Жизнь покажется невыносимой. Своя спальня. Потерянный взгляд. Ощущение, что пила, как минимум неделю. Он рядом. Его дыхание. Тишина. Его большая рука мягко касается ее руки. Нужно двигаться дальше. Взглянула на измученного мужчину. Понимала, что еще одно его слово и она сдохнет от боли, которую ей причиняет вина.

— Ты выйдешь за меня?

Этот вопрос был совсем не то, чего она ожидала. Аня давно носила кольцо, которое он ей подарил. Но в связи с его проблемами с женой, с разводом, всё это ушло на второй план. И теперь после всего произошедшего, это было, как минимум неожиданно.

— Марина согласилась на развод. Вернувшись из Москвы, мы всё оформим.

Девушка ошарашено молчала. Первое, что ей хотелось сказать, вернее спросить… Неужели их страстный порыв был необходим для развода? Таким образом он добился этого? Это взыграла ревность и чувство собственности. Но вина моментально раздавила их. И она совершенно машинально утвердительно закивала головой. Не совсем уверенно, но Сокольскому этого было достаточно.

— Иди ко мне…

Не веря своему счастью, прошепчет он. И Анна прильнёт к нему дрожащим телом. Потом приподнимется и осторожно поцелует его. Мягко, трусливо. Он же возьмёт всё в свои сильные руки. И такие же крепкие и уверенные слова.

— Я люблю тебя…