Право на одиночество

– Помнишь нашу ссору перед твоей командировкой в Болонью? – он дождался моего кивка и продолжил: – Помнишь, ты тогда сказала, что я только беру и никогда не отдаю? Эти слова запали мне в душу.

– Антон, я…

– Тш-ш-ш. Дай мне сказать, пчелка. Я действительно никогда не совершал бескорыстных поступков, даже с тобой общался преимущественно из-за того, что ты помогала мне с учебой, да и совместное время мы проводили классно. Просто я никого по-настоящему не любил. Но теперь я знаю, что это такое – когда сердце замирает рядом с дорогим человеком, когда радуешься только потому, что он существует. Я знаю, что это такое, пчелка, только благодаря тебе. И поэтому сегодня ночью мы будем просто спать.

– Антон?! – выдохнула я с изумлением. Он засмеялся.

– Ты даже не представляешь, как трудно мне далось это решение. Но должен же я хоть раз в жизни совершить бескорыстный поступок ради другого человека? Я ведь знаю, что ты меня не любишь – нет, любишь, конечно, но не как Максима. И я не хочу, чтобы в моих объятиях ты думала о нем. А больше всего я не хочу, чтобы эта совместная ночь когда-нибудь встала между нами стеной.

Я подалась вперед и обняла его, чувствуя, как по щекам бегут горячие слезы.

– Спасибо.

Я чувствовала, что Антон улыбается.

– Пчелка… помнишь, когда мы были на пятом курсе, я пришел к тебе в гости, и ты спросила, смотрел ли я твой любимый фильм? Я ответил, что нет, и тогда ты сказала, что я должен это увидеть. Тот вечер был одним из самых лучших в моей жизни. И я навсегда запомнил одну фразу…

– Какую?

– Помнишь, что сказал Медведь Волшебнику в ответ на эти слова: «Нищие, безоружные люди сбрасывают королей с престола из-за любви к ближнему. Из-за любви к Родине солдаты попирают смерть ногами, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви к истине. А что сделал ты из-за любви к девушке?»

Я молчала. И тихо плакала, уткнувшись Антону в плечо. Плакала из-за того, что все получилось так странно и глупо. Плакала из-за того, что причинила ему боль. Плакала из-за того, что не могла найти нужных слов…

«Твоя последняя сказка оказалась забавной»…

Антон взял мое лицо в ладони, стер дорожки от слез с моих щек и прошептал, улыбнувшись нежно и светло:

– Я отказался от нее.

Следующий день я запомню навсегда. Целые сутки мы прощались друг с другом, гуляя по печальному городу, глядевшему на нас со стылой обреченностью. Мое сердце наполняла светлая грусть, когда я смотрела на лучшего друга. Я никогда не видела Антона таким раньше. Эта любовь изменила его, сделала мягче, душевнее, спокойнее… И пусть ему было сложно отказаться от меня и принять свою судьбу, от осознания того, что это правильно, Антону становилось легче.

Я больше не считала его эгоистом.

Мой самолет был в пятницу, в два часа ночи. И мы долго стояли в зоне ожидания, взявшись за руки, и просто смотрели друг на друга.

– Пожалуйста, не пропадай, – сказала я. – Пиши мне, звони, приезжай… Я не хочу терять тебя.

– Я обязательно приеду. Только чуть позже, мне нужно время, пчелка.

– Я понимаю.

– И ты меня непременно познакомишь и с Максимом, и со своими девочками. Мне очень интересно будет посмотреть на человека, которого ты полюбила.

– Думаешь, он простит меня?

– Не сомневаюсь. И ты тоже не сомневайся, пчелка.

Мы обнялись, и Антон в последний раз поцеловал меня в губы.

– Будь счастлива.

– Антон… – прошептала я. – Я хочу, чтобы ты помнил – ты занимаешь в моем сердце одно из главных мест. Я люблю тебя, и я принадлежу тебе, и всегда буду принадлежать, потому что ты мой самый близкий друг.

Антон ласково провел ладонью по моей щеке и сказал:

– Я знаю, пчелка. А теперь иди. Иначе я просто не смогу тебя отпустить.

Последнее порывистое объятие, лихорадочные слова любви, которые он шептал мне на ухо…

А потом я ушла. Не оборачиваясь, чтобы не видеть его лица и обжигающих голубых глаз, которые сейчас смотрели на меня с мукой и отчаянием.

Я знала, как это больно и трудно. Но чем хуже тебе сейчас, Антон, тем лучше и легче будет потом…

Я верю. Я знаю.

В самолете я пыталась уснуть, но так и не смогла. Меня трясло, когда я думала о предстоящей встрече с Максимом… Что, если он не сможет простить? Если он выгонит меня?

А еще я думала о том, что мне говорить Лике… Если с Максимом все было понятно, то как разговаривать с девочкой? Я не знала. И от ужаса и отчаяния у меня темнело в глазах.

Сможет ли она простить меня?

Когда я, получив свой багаж, выходила из терминала, то чуть не уронила сумку, увидев прямо перед собой лицо Мира.

Он был здесь, в белом спортивном костюме, и смотрел на меня с такой шальной радостью в глазах, что я поневоле улыбнулась.