Право на ошибку

— Да… — пальцем слегка распахиваю на груди ее симпатичный бежевый халатик. Она первая девушка, которая встречает меня вот так, по-домашнему. Я и не знал, насколько это может быть эротично. — Я буду первое и второе, — вожу пальцами по кружеву ее лифчика, думая о том, что точно умру, если в ближайшее время не увижу ее идеальные сиськи.

— Тёма…

У меня по спине пробегает горячая дрожь, пульс учащается, стоит Полине лишь выдохнуть мое имя.

— Скажи ещё раз, — прошу ее.

— Что сказать?

— Назови меня по имени.

Полина улыбается.

— Вот ненормальный.

А я тянусь к ней и начинаю целовать. Руки сами развязывают ее халат, он скользит по плечам, которые тоже не остаются без внимания.

Мне хочется всю ее зацеловать, замацать, поставить клеймо, в конце концов. Но вновь появляется это тупое ощущение неполноценности. Словно я слишком уж раскатал губу.

Такая женщина не для тебя, придурок.

С этой мыслью я укладываю Полину на диван и, разведя коленом ее ноги, устраиваюсь сверху. Сначала я хочу как следует пососать ее груди, о которых мечтал все эти дни.

Соски превыше всего!

Оттянув вниз ее лифчик, я обнажаю их и чувствую себя самым счастливым кретином во вселенной.

Во рту скапливается слюна.

Ну держитесь, мои голýбки.

А потом, вдоволь нализавшись, я заглядываю в лицо Довлатовой.

Ее щеки порозовели, взгляд затуманен — она вся в моей власти.

Приподнявшись, я просовываю между нами руку и отодвигаю край ее трусиков.

Какая же она мокрая.

А вот падла-диван ужасно узкий!

— Может быть, лучше на кровать? — хриплю я, опираясь на локоть, пока мой палец медленно скользит по клитору.

— У меня нет кровати, — загадочно произносит Довлатова, прикрывая глаза. Ее дыхание учащается.

— Как это? — изумляюсь я. — В прошлый раз я видел, в той комнате, — киваю на стену, за которой располагается спальня.

Полина улыбается, нежно поглаживая мою шею.

— Я ее продала на Авито. Вчера забрали. Вот новую заказала, жду. Так что нет у меня кровати.

Я изгибаю бровь и становлюсь на колени. Моему взору открывается обалденный вид — ее обнажённые груди и раздвинутые бедра.

Мои глаза разбегаются.

— Ковер тоже новый, — замечаю я.

— Ага, — закусив губу, кивает Довлатова.

— Мягкий, мне нравится, — опустив руку, прикасаюсь к покрытию с длинным ворсом. — Хочу трахнуть тебя на этом мохнатом коврике.

Полина смеется.

Как же мне нравится ее смех.

Снова целуясь, мы избавляемся от одежды и перебираемся на пол. Мои колени утопают в мягком ворсе.

Клянусь. Этот ковер просто создан для полового акта. Во всех значениях этого слова.

Я тянусь к джинсам, достаю из кармана презерватив и, надев его, снова располагаюсь между бедер Полины. Она нетерпеливо давит мне на задницу, укладывая сверху, берет мой изнывающий от желания член и направляет головку внутрь своей чудесной мокрой киски.

О, да.

Я толкаюсь глубже и прикрываю глаза от удовольствия. Она непросто чудесная, она фантастическая.

Это я и о киске, и о Довлатовой в целом.

После секса мы какое-то время болтаем ни о чем, лежа по центру ковра.

Все так странно.

Нам всегда есть, что обсудить, даже если это что-то совершенная нелепица.

Мы на одной волне.

— Полин? — зову я девушку, набравшись смелости.

— Я, — знакомой интонацией отзывается она и дразняще ведёт рукой по моему торсу вниз до самого паха.

Чувствую, что снова твердею и заряжаюсь силой для второго раунда. Но сначала я хочу объясниться.

— Я ведь пришел попрощаться.

Ее пальцы замирают.

— Тебя взяли? — догадывается Полина.

Округлив глаза, я несколько раз киваю.

— Да, прикинь, сам в шоке. У них сразу две вакансии освободились, одна повариха в декрет ушла, а второй — на пенсию. И тут я — молодой, холостой, до пенсии, как до Китая пешком, в декрет точно не уйду — оторвали с руками и ногами, — пытаюсь шутить, но совсем не чувствую веселья.

Нахрена мне теперь сдался этот теплоход?

— Поздравляю! — в глазах Полины светится искренность. — Когда уезжаешь?

— Завтра.

Уголки ее губ ползут вниз, и меня это несказанно радует.

Она не хочет, чтобы я уезжал.

— Так скоро. И надолго?

— Контракт у меня до конца навигации. Конец октября — начало ноября, плюс минус, — объясняю ей.

— Ясно. Ну что ж. Желаю удачи, — она постукивает меня по плечу, но голос у нее грустный.

— Полина… — ложусь на бок.

— Не надо ничего говорить, — она качает головой, явно догадываясь, что я хочу обсудить.

— Ты права, это все испортит, — нехотя соглашаюсь с ней. — И, наверное, нам не стоит звонить друг другу или писать.

— Ладно. Если ты так считаешь, — сдержанно произносит Довлатова.

Между ее бровей проявляется хмурая полоса.

Я резко сажусь и обхватываю свои колени.