Право на поединок

– Я бы предпочел вспомнить о чем-нибудь более приятном, друг мой! Люди, внушившие несчастной Вионе эти слова смерти, столь же могущественны, сколь и бесчеловечны. Как мне представляется, они даже позаботились окружить пораженную часть ее души ловушками для лекаря, который попытался бы исправить причиненное зло. Я, кажется, рассказывал тебе, как сам едва не сорвался в бездну вместе с Вионой!.. И Сигина, что самое обидное, так и не пожелала открыть мне, что за Богиня по ее молитве нас удержала!.. – Эврих сокрушенно мотнул головой. – Может, она дала великий обет сохранять тайну?.. Воистину много непонятного на свете, друг Волкодав…

– Я не о том, – сказал венн. – Я просто… если в этом храме так уж наловчились внушать… Зачем им понадобилась еще и Посланница? Могли бы просто приказать: вот сбежишь, и наступит тысячный день… И все такое прочее…

Он был не слишком уверен в том, о чем говорил, и счел за благо умолкнуть, не дожидаясь насмешек. Эврих озадаченно смотрел на него.

– Ну… – протянул он наконец. – Я даже не знаю… Может, им самих Посланниц надо испытывать? Может, твоя бывшая надсмотрщица тоже в жрицы готовилась?.. Вряд ли мы когда-нибудь это выясним…

На шестой день лазания по горам случилось то, чего очень боялся Йарра. Они нарвались на шанов.

На самом деле все произошло не вполне случайно и неожиданно. Волкодава предостерег звериный нюх на опасность: он сразу почувствовал взгляды нескольких пар глаз, устремленные на них из-за каменной россыпи. В этом месте когда-то давно тешились игрой великаны – горный склон был усеян крупными валунами. Россыпь спускалась вниз двумя длинными языками, а посередине простиралась цветущая поляна, по которой путники как раз и собирались подняться.

Весьма подходящее место, чтобы стрелять с двух сторон, не давая попавшим в засаду спрятаться за спасительными камнями…

Волкодав повернул направо, обходя валунный язык.

– Куда ты ведешь? – удивился Эврих. Венн обернулся через плечо и тихо пояснил:

– Там кто-то есть…

– Шаны, – побледнел Йарра. – Мои родичи вышли бы встречать нас на открытое место…

Волкодав как ни в чем не бывало продолжал взбираться наверх. За камнями не было слышно никакого движения, но потом прозвучал молодой голос, спросивший внятно и властно:

– Кто вы, пришедшие с равнин и ступившие на священную землю шан– итигулов?..

Путники остановились. Эврих поднял перед собой безоружные руки:

– Я мирный странствующий ученый родом из Аррантиады! Я поднялся в эти горы, чтобы познать мудрость народов, их населяющих. Я никому не желаю зла. Со мной только мой телохранитель и еще юный проводник, взявшийся показать мне чудеса гор…

– Ты пойдешь с нами, – долетело в ответ. – Наш вождь захочет узнать, не соглядатай ли ты, подосланный кворрами…

Эврих, рядом с которым стоял Йарра, заметил краем глаза, как вздрогнул мальчишка. Словом «кворр» местные охотники называли зверя, вздумавшего отсидеться на неприступной скале. Шан-итигулы, бывшие пленники Последней войны, могли презрительно именовать так только родичей Йарры, избежавших нашествия. Тем более что оскорбительное назвище было нечаянным образом схоже со словом «квар» – «истинные», как порою величали себя сами жители горы Четыре Орла…

– Положите-ка все свое оружие наземь! – раздался приказ. – И ты, аррант, и твой защитник, и ты, соплякполукровка, тебя тоже касается! Положите и отойдите прочь на десять шагов!..

Во время плавания на корабле Йарра рассказывал Эвриху о чудовищной жестокости шанов. По его словам, этим людям ничего не стоило надругаться над беременной женщиной, лишить естества мужчину, запереть человека в железную клетку и спустить в яму с огнем. Правду сказать, такие разговоры начались уже после того, как Волкодав поведал про девушку с отрезанной головой. Эврих невольно подозревал, что мальчишка полуосознанно искал оправдания своему намерению резать шанов до последнего человека. «Не верь россказням о жестоких обычаях, – некогда наставлял молодого арранта его благородный учитель. – Обязательно выяснится, что тебя вводит в заблуждение недруг упомянутого народа или его веры, склонный очернять все с ними связанное…»

Эврих помнил даже выражение лица почтенного наставника, с которым тот произнес эти примечательные слова. Они так запали в душу молодому ученому, что он не только старался руководствоваться ими всю жизнь, – даже вывел на первой странице бережно сохраняемых «Дополнений» в качестве девиза, приличествующего основательной и обширной работе. Это Волкодаву в его невежестве было простительно усматривать в каждом народе беззакония и безобразия, невыгодно отличавшие то или иное племя от веннов. Он, Эврих, предпочитал всюду замечать мудрость, мужество и красоту…

…А вот теперь лихорадочно соображал: стоило ли в самом деле складывать оружие наземь, полагаясь на честь неведомых горцев? Да еще тех самых, кого Йарра только что расписывал самыми черными красками? И сдаваться, по сути, в плен, да еще имея на руках мальчика из враждебного племени ?..

Может, Йарра заблуждался, а может, и нет. Проверять не хотелось.