Право на поединок

Он присел на корточки возле огня и тщательно отжал мокрые волосы. Потом стащил куртку и рубашку и повесил сушиться, растянув на шнурке, пропущенном в рукава. Эврих с интересом следил за его действиями: вот уж чувствуется, что человек привык к подземельям, и ни убавить тут, ни прибавить. И не то чтобы Волкодав делал нечто, не укладывавшееся в привычные рамки. Важно было, как он это делал. Понаблюдав за ним некоторое время, молодой аррант огорошил венна вопросом:

– Скажи, друг мой, ты не боишься пещер? Волкодав некогда слышал краем уха, будто человеку такой, как у него, жизни чего-то полагалось бояться. То ли низких сводов над головой, то ли, наоборот, открытых пространств. Тилорн в свое время до одурения расспрашивал его на сей счет и даже по своему обыкновению сказал какое-то ученое слово. Волкодав не запомнил ни ученого названия, ни того, чего же именно он теперь был обязан всеми силами избегать. Выглядеть дремучим невеждой не хотелось, и венн буркнул:

– Может, и боюсь. Это что, имеет значение?

– Я не ставлю под сомнение твою сме… – с некоторой обидой начал было Эврих, но Волкодав спасся от него бегством: без особых затей подхватил топор и ушел в глубь пещеры, туда, где дрожала зеленая радуга и где, по его представлениям, богаче был пласт огневца. Хотя оставалось неясным, на кой ляд запасать топливо, если скоро перестанет дождь и можно будет уходить из пещеры.

– О Мать Премудрости!.. – донеслась из-за спины горестная жалоба Эвриха. – Истинно, Ты была милосерднее к добродетельному Салегрину. Сей ученый муж все записывал со слов внушающих уважение путешественников и не имел дела с варварами, которые… Волкодав!.. Ты только не заблудись там смотри!..

В последнем возгласе арранта звучало искреннее беспокойство. Венн удалился, улыбаясь в усы. Он не очень понимал людей, способных где-либо заблудиться. И уж подавно – в пещерах, где не найдется двух одинаковых поворотов, лазов и даже глыб, вывалившихся из стены, которые можно было бы спутать!..

Он довольно долго стучал обухом топора, обкалывая серые комья и располагая добытое таким образом, чтобы попавший сюда человек, менее сведущий в делах подземного мира, сумел догадаться, что здесь можно устроить костер. Оставалось позаботиться, чтобы человек этот не поджег весь пласт, вызвав по недомыслию пожар целой горы. Пока венн обдумывал, как это лучше устроить, его взгляд упал на сплошь ледяную и довольно гладкую стену, возле которой волнующимися клубами плавал зеленый туман. Он поймал себя на том, что совсем почти перестал обращать внимание на светящееся облачко, поначалу такое необъяснимое и жутковатое… И все-таки привычная настороженность не до конца в нем задремала. Что-то кольнуло его, он опустил топор, начал всматриваться в темную глубину льда… и наконец разглядел примерно в аршине от поверхности перевернутый человеческий силуэт.

Волкодаву не требовалось объяснять, как такое бывает. Несчастный провалился в трещину ледника и замерз в ней, переломав руки и ноги. И было это давно, очень давно. Снег и ледяное крошево, заполнившие могилу, успели слежаться и под собственной тяжестью превратиться в глыбу прозрачного монолитного льда. Для этого требовался не один век. А уж для того, чтобы оказаться на самом дне когда-то обширного ледника, под слоями камня и земли, рядом с неизвестно какими водами промытой пещерой…

Венн подошел поближе к стене и вгляделся, напрягая зрение. Мертвый человек висел к нему лицом. Его рот был страдальчески приоткрыт, возле губ так и застыло во льду облачко вытекшей крови. Эге! да ему еще и ребра раздавило, смекнул Волкодав. Как мучился небось, бедолага!

А в остальном лицо выглядело совершенно живым, даже глаза остались открытыми. Красивое, совсем молодое лицо… И руки, явно принадлежавшие не воину и не мастеровому. Такими только пером по пергаменту водить. Или еще что-нибудь в том же духе делать. Волкодав отступил от стены и неодобрительно покачал головой. Это скверно, когда мертвым отказывают в честном погребении и бросают там, где застигла их жестокая смерть. Юноша был в легкой одежде, чем-то напоминавшей излюбленное одеяние Эвриха, и в сандалиях на босу ногу. По заснеженным горам в таком виде не лазят. Значит, не сам сдуру или по неопытности провалился в ледяную ловушку. Его туда сбросили. Может, еще и постояли в свое удовольствие наверху, слушая, как постепенно затихает далеко под ногами беспомощный стон обреченного…

Волкодав отвернулся от замученного и пошел туда, где оставил топор. Работа предстояла долгая и нелегкая. Примерился – и шарахнул топором по стене, сразу отколов изрядный кусок…

Эврих, как и следовало ожидать, скоро явился на грохот падающих обломков. Он сразу понял, в чем дело, и намерение Волкодава поначалу заставило его скривиться:

– У нас не считают добродетелью тревожить кости умерших…

Венн даже не повернул головы, продолжая размеренно крушить лед. Молодой аррант постоял рядом с ним, наблюдая, как прозрачная чернота стены сменяется щербатым грязно-белым беспорядком, потом вздохнул: