Право на поединок

– Видишь ли… Когда-то мы, арранты, не умели строить морских кораблей и не посещали других стран, известных нам ныне. В те времена у нас полагали, будто весь земной мир состоит из одной Аррантиады, окружённой водами вечного Океана. Мы давно оставили своё старинное заблуждение, но названия сохранились. Не знаю, достаточно ли понятно я…

– Вполне, – проворчал Волкодав. Всё же совместное плавание что-то делает с человеком, и он в кои веки раз не обиделся. Даже больше того. Кажется, на него ни разу ещё не нападало желания по своей воле, без долгих уговоров, рассказывать Эвриху что-либо о своём племени. А вот теперь захотелось. Волкодав даже спросил себя: уж не потому ли, что это некоторым образом уравнивало его маленький народ с уроженцами великой страны?… Он сказал: – В древности у нас тоже считали, что одни мы, венны, настоящие люди, а кто за лесом живёт, уже непонятно чьи выкормыши… Ну и что Светынь прямо на тот свет течёт, тоже… Я даже слышал, когда род кого-нибудь изгонял за злодейства, человека сажали в лодку и отправляли вниз по реке, закляв не приставать к берегу трижды три дня. Старики думали, что после этого он причалит уже в Исподнем Мире, у мертвецов…

Он сам слегка испугался собственной откровенности и наполовину ждал, чтобы аррант по своему обыкновению уколол его язвительным замечанием. Однако Эврих, сидевший на скамье, лишь согласно кивнул.

– Вот и Тилорн говорил мне о том же, – проговорил он погодя. – Много столетий назад у него на родине бытовали воззрения, схожие с вашими… и с нашими тоже… Люди от века очерчивали для себя границы населённого мира, а за его пределами усматривали чудовищ. Там тоже сперва предпочитали не доверять чужеплеменникам. Потом считали свой мир неповторимым творением Богов, избранным и единственным. И наконец поняли, что мир этот – всего лишь пылинка, летящая во Вселенной…

«Косатка» снова резво бежала под парусом, растянутым вдоль корабля. Позади осталась короткая стоянка в порту Каври, расположенном на северной оконечности Аррантиады. Несколько дней в городе прошли тихо и мирно. Горячие нравом сегваны умудрились не натворить ничего, способного привлечь внимание стражников, даже не ввязались в какую следует драку: несколько разбитых носов да покрытая ссадинами физиономия Левзика, спьяну поцеловавшего мостовую, – разве это урон, о котором следовало бы говорить?…

– Может, поэтому они там так и держатся друг за дружку, – сказал Волкодав. – Когда поняли, что пылинка.

– Совсем как мы здесь, на корабле, – подхватил Эврих. Он вертел в руках красивую походную чернильницу, купленную в одной из лавочек Каври. – Помнишь, сперва Йарре чуть уши не оборвали, когда он плюнул за борт? А теперь! Смотри-ка, Астамер его сам на нос позвал, что-то показывает…

Чернильница у Эвриха уже была, и весьма неплохая. Эту он купил больше затем, чтобы напоминала об очередном посещении «нижней» Аррантиады. И предвкушал, как откупорит её в какой-нибудь грязной дикарской лачуге, дабы составить очередное дополнение к Салегринову «Описанию», и заново ощутит себя посланцем страны божественных мудрецов.

Он задумчиво проговорил:

– Вот за это я и люблю долгие морские путешествия. Такие разные люди собираются на корабле, а пройдёт несколько дней, и все как одна семья. Из Кондара отплывали, я и то озирался: ох, думаю, рожи, с такими добра наживёшь!… А вот пожил с ними бок о бок и вижу: ничего порочного в них нет, мужественные, красивые люди. Верно ведь, друг мой?…

Волкодав попробовал вспомнить, называл ли кто-нибудь красивым его самого, но так и не вспомнил. Вот висельником и головорезом – это сколько угодно. Красивым же…

– А отношения! – рассуждал Эврих. – Поначалу ведь только и делали, что косились: на тебя – за то, что ты венн и выглядишь опасным, на меня – за то, что аррант. Да и мы с тобой на них тоже, наверное. Помнишь, как с я Левзиком цапался? А сейчас упади кто-нибудь за борт, первый вслед прыгну. И тот же Левзик, я уверен, меня выручать бросится… А, Волкодав?

Волкодав опять промолчал. Он и Эвриху-то доверял не сказать чтобы совсем безоглядно, уж какое там ораве прожжённых сегванов с выговором родичей Людоеда!…

Йарра стоял на носу корабля. И обшаривал взглядом горизонт, изо всех сил стараясь не жмуриться от ветра. Там, впереди, клубились высокие белые облака. Мальчик пытался хотя бы мысленно придать им очертания исполинских снежных хребтов, ещё незримых вдали. Прибытие в Тин-Вилену ожидалось к вечеру следующего дня.