Право на поражение

Ему проще было показать дилетантство, чтобы хоть немного сориентироваться, начать узнавать о творящемся в Сунаре.

— Потому что с мечами здесь бывают только наемники или бандиты. Или его слуги. Это если из живых. Но ты не в форме — значит, еще не слуга.

— Может, разбойник? — подсказал Рем.

— Может, и разбойник, — кивнул староста, — но только все разбойники считают себя наемниками, представляются наемниками и, к нашей радости, в деревне ведут себя как наемники. Если спросить меня, то что наемники, что разбойники — разницы нет.

— Патруль из мертвецов встретил, — «плавно» перевел тему Рем. — Недалеко тут.

Староста лишь пожал плечами:

— С тех пор как белозерцы сбежали, они тут всюду шныряют. А ты хорошо прячешься, раз еще живой.

Рем не стал разубеждать крестьянина.

— Издали иду, — туманно намекнул он на готовность послушать подробности.

Староста нарочито медленно оглядел воина с ног до головы.

— Это заметно, — в конце концов заключил он. — Только если ты очень издали, то об этом лучше не трепаться. Иначе очень скоро будешь общаться с его слугами. Живыми. Другие, как знаешь, говорить еще не научились.

— И что мне делать? — невинно спросил Рем. — Не подскажешь? Не хочу лишний раз толковать со стражей. Не люблю, знаешь ли, внимания.

— Кто любит?! — согласился староста. И неожиданно подобрел: — Пить будешь?

Старосте по прозвищу Волчатник что-то было нужно. Можно пропустить поход к гадалке, настолько это очевидно.

Не бывает крестьян в глухих деревнях, столь приветливых к незнакомцам.

Не поят они чужаков самогоном, тем более задарма, да еще и (совсем неслыханно) щедро накладывая закуску.

Но староста был осторожен. Просто подливал и присматривался. Задавал вопросы. Рему никто не давал задание играть простака, поэтому мечник отвечал очень туманно.

— Откуда?

— Не из этих мест.

— Где взял такое хорошее снаряжение?

— Нажил нелегким трудом.

— Куда направляешься дальше?

— Куда дорога выведет.

Но, казалось, что чем туманнее были ответы, тем они больше устраивали Волчатника.

И к делу он приступил только после пятой чарки:

— Сколько вас? — По тому, как был задан вопрос, как староста наклонился вперед и уставился прямо на Рема, становилось очевидно, что он перешел к сути.

— Кого это «нас»? — переспросил Рем, выгадывая время и лихорадочно размышляя, где их могли засечь.

Ничто в деревне не указывало на то, что ее жители обладают какими-то особыми способностями. Своя земля, конечно, иногда помогает, но Рем был уверен, что они были достаточно осторожны на подходах. А Молния мог лежать на чердаке избы вечно. Даже Рем бы его не заметил, если бы в самом начале Ким не подал сигнал.

Мечник угадывал, где может находиться Фантом: глядя в темнеющее окно, это несложно было предположить. Опять же, только предположить, что Фантом захочет держать в поле зрения и старосту, и Рема, но прежде всего старосту как потенциальную цель. Поэтому место было одно, но сколько бы Рем ни смотрел прямо на нужные кусты, не увидел бы ни малейшего движения.

— Брось! — Староста даже приподнялся. — Лихие люди в одиночку не работают.

— Я наемник, — напомнил Рем.

— Ну да. Хорошо, пусть вы наемники, так даже лучше. Наемники, кстати, тоже по одному не ходят, не по этим местам. Хочу вас нанять тогда, но один ты не справишься.

— Нанять? Что может понадобиться честному старосте от наемников? Поубивать жуков на полях?

— Есть у меня дело, — медленно проговорил староста. — Очень важное для меня. Сын у меня умер, двух дней не прошло.

Староста замолчал. Молча налил самогон себе в стакан, на этот раз не подливая мечнику, и махом опрокинул его до дна. Выпрямился и посмотрел Рему прямо в глаза:

— Мне теперь терять нечего, но и подыхать без пользы не хочется. Так поможете?

— Убили его? Хочешь отомстить?

Староста лишь мотнул головой:

— Нет, своей смертью умер. Застудился недавно сильно, и не уберегли. Говорил — женись, а он все выглядывал да высматривал. Жена бы и закутала, и уберегла бы. Так нет, так и промерз — сам не заметил, и на ногах ходил, пока не свалился. Но спрятать его не успел, видишь как.

Рем молчал. Чем дольше говорил староста, тем меньше мечник понимал, что происходит и к чему идет этот разговор.

— И сжечь не успел, видишь. После того как белозерцы исчезли, тут патрулей слишком много стало. Узнали, увидели, или продал кто, не знаю. А при них сжигать уже нельзя стало — за это сейчас сразу повесят… снимут и туда же, вслед за остальными.

— У вас же вроде хоронят? В могилу кладут?

— Хоронили, — кивнул Волчатник. — Я сам старшего схоронил, когда его волк загрыз.

Староста кивнул на голову волка над входной дверью. Судя по всему, зверь был огромный, прежде чем стать чучелом.

— Этот вот и загрыз. Я его на ремни потом порезал. Но толку-то. А теперь вот второй. И так я бобылем стал, а теперь еще и всех детей раньше себя к Лодочнику отправляю. Хоронили, хоронить не запрещают, раскопать могилу легко. Видишь как, в наши времена и до Лодочника еще добраться надо. Вот как стало. Так поможете?

— Смогу если, то помогу. Только все в толк не возьму, какая помощь тебе требуется?