Право на рассвет

– Раньше… Я отправился в путь сразу же, едва наступил экинокс… Ровно два месяца, если изволишь…

Сжав губы и сверля взглядом стену, Дайрон молчал.

– Итак, – Эллиот соединил вместе кончики пальцев. – Вспомни сначала, с чего Эмер взяла, что ее там ждут?

– Она слышала зов! – наверное, в десятый раз, повторил юноша, неподвижно смотря перед собой. – И Посвященный Мгновению тоже!

– Вот как! – заметил Эллиот. – Безликий, пусть и не из рядовых, слышит зов наравне с Богиней! Странно, ты не находишь?

Дайрон пожал плечами.

– А ну-ка, – заинтересованно сказал Эллиот. – Ты можешь повторить мне то, что видел там, посреди океана?

Дайрон безразлично шевельнул пальцем и посреди зала повисло объемное изображение – его собственные воспоминания.

– Гм. – Сказал Эллиот спустя пару минут. – Тебе ничего не кажется странным?

Юноша мельком глянул и отрешенно покачал головой.

– Ну хорошо, не будем пока об этом, – задумчиво сказал Эллиот. – Прошу тебя лишь об одном: подожди несколько лет!

– Это очень много, – сказал Дайрон с таким видом, словно вылитая вода лишила его всех сил.

– Дай мне слово, что подождешь, и я сам приду к тебе с этим! – заверил его мужчина.

– Даю слово. – Поколебавшись, согласился юноша, погладив деревянное колечко.

* * *

Тщательно смазанная дверь скрипнула, словно отворивший ее сделал это нарочно.

Вязкую тишину покоев нарушило деликатное покашливание.

Неподвижно сидящий перед Хрустальным Оком Дайрон даже не пошевелился.

Он был одет в кожаные порты и легкую белую рубашку. Никаких знаков различия, указывающих на происхождение, кроме толстой цепи серебряного металла, на безволосой груди, более не было.

Тонкие нервные пальцы сжимали высокий лоб, на котором сейчас гармошкой собрались морщины. Чуть раскосые глаза были прищурены.

После ухода матушки, каждый прожитый год ставил на некогда жизнерадостном молодом человеке свою печать. И почти сорок раз она коснулась его.

Прежний Дайрон, несдержанный и порывистый исчез, уступив место спокойному рассудительному мужчине лет пятидесяти на вид.

Перед ним в маленькой плошке был насыпан мелко молотый сахар напополам с солью – странное блюдо, первое, что он попросил у матушки, ступив на порог этого дома. Давным-давно. И маленькая плоская палочка рядом.

Погруженный в раздумья, казалось, он не замечал ничего.

Но вошедший прекрасно знал, что это не так.

– Они ждут… – послышался гнусавый голос.

– Кто – они? – безразлично спросил мужчина, не поворачивая головы.

– Катилина. И его свита. Они пришли услышать твое слово о лангобардах! Уж тебе ли не знать!

Дайрон чуть повернул голову.

В дверях стоял невысокий согбенный старик. Если забыть о серо-зеленой, точно у алларской жабы, коже и длинных, почти до колен, руках, он вполне сошел бы за настоятеля какого-нибудь монастыря. Плешивая голова кое-где была утыкана редкими кустиками седых волос, а висячий, точно баклажан, угреватый нос и причудливым образом изогнутые брови придавали лицу странное, скорбное выражение.

Кожаная куртка и панталоны со множеством карманов, высокие ботфорты без каблуков и широкие браслеты на запястьях составляли всю его экипировку.

По человеческим меркам ему было лет семьдесят. Но глаза цвета летнего неба блестели ярко, словно у семнадцатилетнего юноши.

– Передай им, что их дела меня не касаются! – устало сказал Дайрон.

Старик переступил с ноги на ногу, и узловатым пальцем потрогал огромную серьгу в левом ухе.

– Но им пообещали! – сварливо напомнил он, будучи в глубине души согласен с Дайроном, но все же настаивая на обратном, благодаря неистребимой привычке противоречить по всякому поводу.

– Я им ничего не обещал! – равнодушно ответил Дайрон. – Пусть идут к тому, кто это сделал!.. – Он на мгновение прикрыл веки. – Ты часом не знаешь, кто он?

– Витторио Гаруччи! – усмехнулся старик, показав редкие острые зубы. – Они на всякий случай заручились и его поддержкой тоже! Так что тебе лучше поспешить, пока он не опередил тебя!

– Опередил меня!.. – впервые Дайрон улыбнулся, но улыбка его получилась зловещей. – Что ж, коли так случится, обещаю тебе, Гоулс, я не буду медлить ни минуты!.. – Он поднял голову и прислушался. – А пока… оставь меня.

Старик покряхтел и повернулся, собираясь уходить, но потом, словно спохватившись, спросил:

– Так… а что же с ними делать?

– Пусть убираются! – бросил мужчина, откидываясь в кресле.

Гоулс покачал головой и направился к дверям.

Едва он подошел, они резко распахнулись ему навстречу.

Старик поспешно отпрянул.

– А ты постарел, Гоулс! – усмехаясь, в зал вошел худощавый мужчина, несколько моложе самого Дайрона, в просторном плаще с видневшемся из-под просторных складок у пояса мечом, и дружески хлопнул того по плечу.

– Да уж, наш век короток! – насмешливо сказал старик, неуклюже отходя в сторону.

– И ты об этом не жалеешь? – в тон ему спросил мужчина, ловким движением сбрасывая поношенный плащ в кресло.

– Не стоит жалеть о том, чего не достоин, – философски заметил Гоулс, и потоптавшись, ушел, бесшумно затворив за собою двери.